Смотреть бы все время на Олино лицо - до чего же красивое! Когда она отвернулась, сердце у Васи сжалось: "А в кино, как же в кино?" - вдруг вспомнил он. Оля подошла к Ивану Сергеевичу. Тот сосредоточенно раскладывал на тумбочке учебники.
- Не ожидала. От тебя, Целинцев, не ожидала. Позор! Даже жребий метнули. Эх ты, комсомолец!
Глава восемнадцатая
ПИСЬМО
Разве можно сидеть в субботний вечер в комнате? Сидеть и ничего не делать? Даже читать нельзя, быстро устает один глаз, слезится, как будто Вася лук режет. Посмотрит Вася на себя в зеркало и отстранится: полголовы забинтовано. Нет уж, сиди и не высовывайся. Вечер хмурый, осенний. Вот она, осень! А дома, наверно, уже снег выпал. Ветер срывает листья в саду. "Время идет, а я еще с Олей по-настоящему не поговорил... Не получается. До чего же не везет мне в жизни! Не одно, так другое, - уныло размышляет Вася. - Во всем Ярков виноват, надо было ему сунуться со своим карбидом! О чем сейчас Юра говорит с Олей? - Вася спрыгивает с подоконника, быстро раздевается и ничком ложится в кровать. Нет, он не может так жить! Сказать надо Оле... А что оказать?"
Вася услышал шорох и поднял голову. В окно влез Костя, он тяжело дышал, испуганно глядя на Васю.
- Двери, что ли, нет? - пробурчал Вася.
Костя сел на стул, зажал колено ладонями.
- Житуха, - морщась сказал он. Потом снял измазанные в глине брюки. Иголка есть?
- У Ивана Сергеевича в тумбочке.
Бормоча, Костя вдел нитку в ушко иголки и начал старательно зашивать разорванную штанину.
- Ну и портной! Кто же снаружи шов делает?
Вася отнял брюки у Кости, принялся зашивать их как следует. Костя, прихрамывая, ходил по комнате.
- Ты с этим Федькой достукаешься!..
- Помалкивай, без тебя тошно, - уныло отозвался Костя.
- У тебя есть отец? - спросил Вася.
Костя долго не отвечал.
- Был, - наконец произнес он глухо. - Знаешь, кем был? Герой Советского Союза. На фронте погиб...
"И почему он ни разу никому об этом не говорил?" - пытался догадаться Вася.
- Опять тебя мать искала, - вспомнил он. - Мать у тебя хорошая, заботливая, только старенькая.
- Постареешь, - мрачно отозвался Костя. - Двух сестренок и братишку гитлеровцы в Майданеке сожгли. Вдвоем мы остались.
- Почему же ты домой не ходишь?
- А ну их всех! У нас такие соседи, лучше на глаза не показываться.
Вася вспомнил, как в выходной день мать Кости - худенькая, сгорбленная - пришла в училище. Всех спрашивала: не видели ли Костеньку? Потом села на лавочку и стала ждать. До обеда прождала. Вася дважды обошел весь сад. Ему было так жалко мать Кости, что он все время мысленно повторял гневные слова, какими обругает Костю.
