– Как под каким стягом, де? – спросил растерянно. – Конечно, под Белым Волком. Я под ним вырос и чту его превыше всего. То, что я сегодня узнал, нисколько не меняет моего решения. Просто теперь у меня добавятся в жизни новые задачи. Мне предстоит, как я понимаю, найти могилу отца, бабушки Алиеноры и дедушки Генриха, поклониться им и принести обет всегда быть верным памяти предков, пусть я и незаконный их наследник. И отомстить за отца тем врагам, что ещё ходят по земле. А ты, дедушка, должен рассказать мне всё, что знаешь, о семье моего отца и о его врагах. Обещаешь?
– Обещаю, мой мальчик, конечно, обещаю, Генри, – улыбнулся внуку растроганный барон. – Вот съездим в Уинстон, отпразднуем твоё новое положение в жизни, и я всё тебе расскажу, всё, что знаю, и что когда-либо слышал.
Однако утром следующего дня, когда на рассвете слуги начали седлать коней и готовить их в дорогу, оказалось, что барон Кевин не может сесть в седло. Последнее время у него случались такие приступы болей в ногах, что не только верхом ехать, ходить было невмоготу. Это было всего несколько раз, но выбивало барона из строя не меньше чем на десять дней. Травяные примочки и мазь, какие готовила ему заботливая жена, обычно снимали боли и облегчали состояние. Но сегодня неожиданно начавшийся приступ совершенно выбил мужчину из колеи. Он так хотел быть рядом с внуком в этот важный момент его жизни! Обидно чуть ли не до слёз.
– Не переживай, отец, я сделаю всё как надо, – заверил его сын, – и потом всё расскажу тебе самым подробным образом. Сам виновник событий может от волнения и не упомнить всего. А я справлюсь. Ты же знаешь, как я люблю нашего мальчика.
– Знаю, сынок, – согласился барон. – Но всё-таки ты будь повнимательнее, Ричард.
Сын улыбнулся отцу и двинулся к своему коню. Генрих уже приплясывал от нетерпения рядом со своим скакуном, неподалёку от него сверкал взволнованными глазами Майкл. И всё же мальчик вернулся к донжону и остановился перед дедом.
– Мне очень жаль, что ты не едешь со мной, де, – сказал он и вдруг опустился перед ним на колени. – Тогда благослови меня. Ты ведь меня вырастил, и ты главный человек в моей жизни. Из всех мужчин главный.
Растроганный барон положил обе руки на голову внука и благословил его, а потом поднял и расцеловал. После этого Генрих подошёл к матери и получил её благословение и нежный поцелуй. Нада оставалась в замке с отцом – она не хотела покидать его. Бабушка Элис тоже расцеловала внука и дала своё благословение. Генрих улыбнулся им всем и бегом кинулся к своему коню. В ту же минуту отряд зашевелился, стронулся с места и покинул замок. С высокого холма Генрих, остановившись на миг, послал привет людям, которых любил, и больше уже не оглядывался назад. Он весь был устремлён вперёд, мчался навстречу событию, которое должно обозначить рубеж между детством и взрослой жизнью. Его детство в Лейк-Касле было счастливым. Какой-то будет его взрослая жизнь?
