если б не было так больно. Причем непонятно где больнее в душе или в ладонях.
На вопли из гостиной прилетел распушивший хвост Мурз, на его вопросительное
мяукание Кристина приказала не лезть в дела человечьей медицины и не путаться под ногами
лишний раз. Но у кота было свое мнение, видимо, решив что он лучше всякого лекарства, рыжий
полез тереться о мои ноги. Такое поведение меня растрогало и одновременно почему-то привело
рассудок в здравые чувства. Элементарная логика тоже проснулась.
«Слышь, ты, - обратилась я к Эльвире. – Во-первых, с фига ли Глебу что-то делать на
Красной площади? А во-вторых, что конкретно ты видела? Мало ли с кем он мог там сидеть…»
Ну подумаешь, вертихвостка перед ним какая-то будет крутиться, это же ничего не
значит.
«И вообще, - продолжила я, требуя более конкретной информации. – Может, ты
соврала, чтобы меня позлить!»
Кристина тем временем усадила меня за стол, а Анфиса притащила целительное
снадобье. С одной стороны, это было расточительной тратой ценного ресурса, я и сама могла
сосредоточиться и десятком заклинаний ожоги заживить – не зря же нас учили, а с другой –
состояние у меня сейчас было далеким от адекватного. Я ждала ответов от шизы и при этом, не
переставая, шипела от боли, когда пальцы Кристины касались ожогов, нанося мазь.
«Ничего-то я и не врала, - взбеленилась Эльвира. – Знала б, что ты такая
впечатлительная и руки себе покалечишь, вообще ничего бы не рассказала! Лучше б мне видение
наших обгорелых лапок пришло, чем зельеваровские посиделки».
«И что там за посиделки? Конкретнее!»
«На, смотри!» - сдалась вредина и решила продемонстрировать мне очередную грань
наших проснувшихся возможностей.
Десятки образов замелькали перед глазами, и различить в них что-то конкретное
казалось невозможным, ровно до того момента пока их хаотичные движения не стали
замедляться.
Вот шумная, вечно кишащая туристами Красная площадь, мавзолей, Собор Василия
Блаженного, а вот одно из кафе ГУМа, окна которого как раз и выходят на главную
достопримечательность страны. За столиком сидят двое. В мужчине я безошибочно узнаю Глеба,
только одет он как преуспевающий бизнесмен из моего родного мира. Обычно растрепанные
волосы аккуратно причесаны, а на смену серебристой мантии пришел черный пиджак с
белоснежной рубашкой. Вычищенные до блеска черные туфли от именитого бренда дополняют и
без того лощеный образ. Напротив него сидит девушка, почему-то с моего ракурса она кажется
смутно знакомой, несмотря на то, что ее лица я не могу разглядеть из-за ухоженной шатенистой
