– Он так старается, потому что хочет трахнуть маму.
Все изменилось после истории с богатым толстяком. Этот неприятный эпизод заставил нас иначе взглянуть на вещи. Наше восхищение матерью несколько поугасло.
Мать вбила себе в голову, что нам необходимо обзавестись загородным домом. К этой мысли ее подтолкнули многочисленные коллеги, родственники и знакомые, с пеной у рта восхвалявшие свой клочок земли, будь то летняя дачка или зимняя вилла. Все они из года в год, шаг за шагом обустраивали свой маленький участок (статус собственника обязывает!), и слушая их восторженные рассказы, мать испытывала чувство незаслуженной обиды. Она просто обязана построить себе Тару, и в этом ей должен был помочь богатый толстяк. Он владел большой скобяной фабрикой на юге, деньги текли рекой, а девать их было некуда, поскольку был он бездетным вдовцом. «Единственное, что меня смущает, – делилась с нами мать, – так это то, что он не любит бросать деньги на ветер». Ей предстояло хорошенько обработать фабриканта, чтобы он потратил ради своей Дульсинеи кругленькую сумму, причем совершенно бескорыстно, поскольку взамен мать не собиралась давать ничего. Ни грамма своей священной плоти. «Одна только мысль, что это чучело ко мне прикоснется, приводит меня в ужас», – с дрожью в голосе говорила мать, и мы вздрагивали вместе с ней. Бедняга мог изредка рассчитывать только на рюмочку мартини, а если он будет очень послушным и ну очень терпеливым, мать, может быть, выделит ему комнатку в своем замке, откуда он будет любоваться ею по вечерам как астроном далекими звездами.
Богатый толстяк сразу смекнул, что это его шанс, что только так он сможет войти в наш дом и стать незаменимым. Он возьмет на себя роль управляющего в безумных проектах нашей матери, в постройке ее Тары, и постепенно займет свое место в нашей и, главное, в ее жизни.
Так был заложен первый камень будущего домика в горах.
Чтобы не выглядеть эгоистичной, мать начала издалека, заговорила о том, как здорово было бы вывозить детей порезвиться на свежем воздухе, вдали от отравленной городской атмосферы. В то время со своими младшеклассниками она как раз проходила «Хайди» 11], и принялась мечтать вслух о деревянном домике с резными карнизами где-нибудь в альпийских лугах, с видом на заснеженные вершины и гигантские голубые ледники. В лирическом порыве упоминались также эдельвейсы, сурки, фирны, иссопы, подснежники, могучие ледяные потоки, чистые ключи, пугливые лани, шумные грозы, кочующие стада и домашние булочки. До сих пор все наши каникулы проходили в лагерях, организованных мэрией восемнадцатого округа. Там мы ходили парами под свистки вожатых, давились бутербродами с маслом и колбасой, купались строго по часам в маленьком загончике меж двух веревок, строились на берегу в липнувших к телу купальниках и отправлялись спать под звуки горна. Теперь же, если мать умело употребит свое обаяние, мы могли бы перейти в класс «землевладельцев» и привольно разгуливать по альпийским лугам, воспетым Хайди.
