Доктор Мозг. Записки бредпринимателя | страница 7
Мой друг, узнай: недаром одинаков
состав морской воды и детских слез:
содержит кровь разгадку тайных знаков –
ответ на наш не заданный вопрос.
Там было солоно, в родительском растворе,
в утробной мгле, у жизни в животе.
Ты не одна, душа, ты в море горя,
в живой и алчущей вселенской тесноте.
Пока остаток воздуха не продан,
пока не меркнет свет, пока плывем
в тот океан, откуда все мы родом,
повеселимся с вечностью вдвоем.
Психографиями я назвал биографии, в которых главное – не события жизни, а похождения души: биографии психологические. Превратности судьбы, факты, дела важны для психографа не сами по себе, а как дневник пути внутреннего, как отчет души о своем содержании и развитии. Психография и биография соотносятся примерно так же, как ядро клетки и ее протоплазма.
Психографии психологов и психиатров интересны вдвойне, втройне. Что ими движет – какие побуждения, какие страсти и страхи?
Как в профессии проявляются характеры, как на характерах сказывается профессия?
Глаза могут заглянуть в другие глаза, но себя без зеркала (это глаза других, сделанные из своих) видеть не могут. Извлекая соломинки из чужой души, душевед-психолог оставляет в самоневедении бревно в своей. Есть риск кого-нибудь этим бревном зашибить, и всего вероятней, близкого человека.
Душа исследователя отпечатывается в исследовании и его результатах, даже если они объективны как е = mc2 или периодический закон Менделеева. Исследователь душ, хочет того или нет, рассказывая о тех, кого наблюдает, более или менее скрыто рисует собственный автопортрет, внедряет свой мир в других, а там уж как выйдет…
* * *
Этот представительный джентльмен – всемирно известный родоначальник практичнейшего направления в психологии.
Высокий, хорошо сложенный мужчина с лицом кинольва, из тех, что и под старость, уже основательно помятые, все еще волнуют чувствительных к мужскому обаянию женщин. Смолоду неотразимый красавец, играть бы ему первых любовников в фильмах и мучить восторгами девочек, а он мучил в основном крыс, жен и детей. Джон Броадус Уотсон, Джон Большой, как его звали в семье. В общем-то, неудачник, но и удачливый реваншист, с очень большим влиянием, с глубоким следом в истории психологии. Наследил не только и не столько в академической психологии (тут он уже почти музейный экспонат), сколько в психологии реальной, житейской, массовой.
– То есть, в самой жизни как таковой.
– Как и его современник Фрейд, американец Уотсон и ныне, покинув сей мир, все еще основательно на него воздействует. Получилось так не только по причине его личной незаурядности. Не отличаясь высотой духа, человек этот проявил недюжинность нюха: угадал направление набиравшего силу ветра истории. Ветер этот и в наши дни гонит волны могучего социального мифа, в создание которого Уотсон внес капитальный вклад.
