— Минеральная вода, — сказал Шабанзаде, спрыгнул с коня, намотал уздечку на руку и, сложив ладони, подставил их под струю. — Ох!.. Какая вода! Настоящий бальзам! Почему никто не говорил мне о ней? Здесь надо построить санаторий. Знаешь, сколько народу можно вылечить!..
Шихалиоглу недоверчиво пожал плечами:
— Если вода может лечить, то почему вокруг столько кладбищ?
Шабанзаде помрачнел.
«Не читает, ничем не интересуется. А ведь ему поручен ответственный пост. С такими знаниями далеко не уедешь. Но, представим, его сняли, кем заменить? — Он не сумел вспомнить ни одного человека, кто мог бы руководить в уезде милицией. — А с другой стороны, такие, как Шихалиоглу, завоевали и отстояли эту власть. И эти же люди станут выражать недовольство, когда их будут, снимать с работы и назначать на их место молодых. Скажут: «Я с оружием в руках устанавливал Советскую власть, проливал кровь. А теперь оказался ненужным? Тогда почему вы вручали мне ордена и награды? Награждали бы маменькиных сынков, которыми вы заменяете нас! Где они были, когда я боролся?!»
Да, будет нелегко. Снять такого человека — значит поколебать в нем веру в правоту нашего дела. Смогут ли они понять диалектику жизни? Сумеют ли перестроиться?»
— Шихалиоглу, что ты делал в юности?
Вопрос застал того врасплох.
— А что, на меня поступила анонимка?
Шабанзаде расхохотался:
— При чем тут анонимка?
— Что скрывать, очень изменились люди в последнее время. Только и знают, что пишут друг на друга. Эти курсы ликбеза, к добру не привели. Пока не знали азбуки — сидели спокойно. А теперь, если телка Мамеда прошла во двор к Гусейну, Гусейн садится писать жалобу. А ты, Шихалиоглу, начинай проверять. Хорошо, многих знаем. Но и ошибки не исключены.
В душе Шабанзаде признал, что все это правда. Надо принимать меры против анонимщиков. А порядок такой, что приходится проверять любое письмо. И пока определишь, где правда, а где ложь, скольким людям наносится травма...
— Никакой анонимки нет, спросил просто...
— Батрачил.
Шихалиоглу растревожили слова секретаря. «Что-то про меня, видимо, шепнули ему. Вот он и не доверяет. И, кажется, уже подобрал на мое место человека. Ну и пусть: должность, кабинет — штуки не вечные; сегодня принадлежат мне, а завтра — другому...»
— Я не стану убиваться ради должности, товарищ Шабанзаде. И когда перевозил оружие, и когда вступал в «Красный табор», я не думал, что в будущем меня назначат на ответственный пост.
