«Куда же он провалился? Куда бы ни ушел, все равно ему не спастись!»
И вдруг ему почудилось, что перед ним стоит не дерево, а сам Абасгулубек с дымящейся папиросой в губах.
Абасгулубек был подобен могучему дубу. Они срубили его.
И, падая, он должен был найти такое же, как сам, могучее дерево, приникнуть к нему.
Гамло, оторопев, отступил на несколько шагов. Поднял винтовку, прищурил глаз, медленно потянул курок. Но пальцы словно одеревенели. Что это снова случилось с ним? Собрав все силы, резко дернул курок. Пуля сорвала со ствола кусок коры. И вдруг ему показалось, что дерево растет, надвигается на него. Он выстрелил снова, на снег упали куски дерева. Ему казалось, что ствол сейчас повалится, загрохочет, заставит задрожать горы и скалы, подомнет его под себя.
Гамло истратил пять пуль, а над расщелиной все еще поднимался дым. И рядом на льду расплывалось пятно алой крови.
***
Схватив за поводья коня, Талыбова привели к Кербалай Исмаилу. Зульфугар протянул Кербалаю упавший на землю пистолет Талыбова. Кербалай не захотел даже допрашивать его.
Гамло сказал Кербалаю:
— Солдаты не знают дороги в наши села. А этот, — он кивнул на Талыбова, — может привести их.
— Откуда ты пришел? — равнодушно спросил Кербалай.
— Из города.
— Значит, ты большой человек. Хорошо, я не убью тебя. Ты своими глазами увидел случившееся. Иди, и если еще раз я встречу тебя в этих местах, никто и костей твоих не соберет. Ты слышал?
Он немного помолчал, а затем добавил:
— Пойди скажи им, чтобы завтра пришли к Кара-гая и забрали труп Халила. А Абасгулубека они не увидят. Я сам похороню его. Он вышел из нас и должен быть с нами. За кого бы он ни погиб, он все же наш. Я похороню его рядом со своим сыном. Ты слышал?
Талыбов почувствовал, что голос Кербалай Исмаила срывается, что он вот-вот заплачет.
...При свете луны меж надгробных камней, темнеющих на холме, ехал всадник. Это Талыбов возвращался в Веди. Небо было усеяно звездами. Скоро, совсем скоро взойдет солнце, которое растопит снег в горах и уберет завалы с дороги.
Они лежали на снегу. Схваченный за ночь морозом снег напоминал марлю. Не было конца-краю этой марле; она покрыла горы, ущелья, долины гор, на которых растили пшеницу.
Опустив голову и сжав пальцами четки, Кербалай Исмаил стоял у ног убитых.
Кербалаю вдруг привиделось, что два друга воскресли, встали, а он опрокинулся на спину, — повернулось вспять колесо судьбы, переменилось время.
Лоб покрылся холодным потом, он закрыл и открыл глаза, пытаясь избавиться от этого наваждения.
