— Вот спасибо. Так я его и представлял. Такими изображают в газетах кулаков. Все же как вы его проморгали? Ведь глянешь на такого и сразу определишь — это классовый враг. Арестовали бы вовремя, и делу конец. А теперь ездим к нему на поклон, уговариваем...
***
— ...Как это случилось, что ты перешел на их сторону? — спросил Кербалай Абасгулубека. — Ведь тот, кто богат, их враг. Бек, ты всегда был дальновидным, мыслящим человеком. Как ты мог связаться с этими проходимцами?
— Скажу, не хвастаясь: я — один из тех, кто помогал строить это государство. Мои люди создали отряд «Красный табор». Мы освободили Нахичевань и Шериль. Когда мы вернулись в Веди, то увидели, что дома наши разрушены, наши сады и леса вырублены. Но нам было легче это пережить, мы были вместе, и горе у нас было одно. Ты же оставался один, Кербалай, оторвался от народа, и тебе трудно понять, что делается вокруг.
— Народ... Складно говоришь. Но разве не народ заставил меня поднять оружие?..
...После того памятного обыска в доме Кербалай не находил себе места. Наконец он решил вызвать Гамло. «Как быть?» — спросил он.— Видимо, мы не сговоримся с ними. Давай-ка...»
Он не сказал больше ни слова. Но Гамло, уже решивший, что Кербалай конченый человек и ни на что не способен, воспрянул духом. Он еще докажет, что не все пальцы на руке — одной длины.
Через день Гамло, войдя во двор, увидел Кербалая сидящим у крыльца. Опустив папаху на лоб, тот грелся на солнышке. Еще издали Гамло заметил сеть замысловатых линий на затвердевшей земле.
— К добру ли, Кербалай? — Гамло буквально расцвел в улыбке.
— Имана... — и Кербалай провел по земле энергичную черту.
Гамло приложил руку к глазам. Ночью они подкрались к дому, где помещался комитет бедноты. В окне горел свет, на стене дрожала тень человека. Гамло прицелился. Грянул выстрел, зазвенело стекло, лампа погасла.
А на утро Иман, взяв с собой Бейляра, снова гордо вышагивал по селу. За ними шли три человека. За плечом у каждого — 53 винтовка. Несколько раз они прошли мимо дома Кербалая, видимо чтобы досадить ему. А Иман даже постучался к нему.
— Кербалай, будьте осторожны, ночью в селе был чужой человек. Мы слышали выстрел.
«Слышали... Молчит о том, что пуля лизнула ухо. Еще немного, отправился бы в ад».
— Я не слышал. Спал.
— Кербалай, вы ведь спите чутко. Не может быть, чтобы вы не слышали выстрела.
— Я уже стар и слышу плохо.
Иман не ожидал, что Кербалай признается в своей старости. «Прибедняется, лиса, хитрит!»
