Как одно нечто может познавать другое — это составляет проблему так называемой теории познания. Каким образом такая вещь, как состояние духа, вообще может существовать — это составляет предмет рациональной (названной так в отличие от эмпирической) психологии. Полная истина о состояниях сознания станет известна только тогда, когда и теория знания, и рациональная психология скажут свое последнее слово. Тем временем о них можно собрать массу условных истин, которые неизбежно войдут в состав более широкой истины, когда для этого наступит срок.
Такой временный свод положений о состояниях сознания и о познавании, которым эти состояния сознания пользуются, и есть то, что я разумею под психологией как естественной наукой. Каковы бы ни были конечные выводы теории о свойствах духа, материи и познания, при моем понимании психологии ее факты и законы сохранят все свое значение. Если критические умы найдут такую естественноисторическую точку зрения произвольно суживающей взгляд на вещи, то они не должны ставить это в упрек книге, рассматривающей явления именно с такой точки зрения: скорее, им следует дополнить односторонние взгляды более глубоким анализом мысли. Неполные отчеты часто практически необходимы. Для того чтобы в данном случае подняться над уровнем обычных научных предпосылок, нужно было бы дать не один том, а целую полку томов, что значительно превышает силы автора.
Прибавим к этому, что предметом настоящей книги будет только человеческий интеллект. Несмотря на то, что психическая жизнь низших животных не без успеха исследовалась в последнее время, из-за недостатка места не станем ее здесь анализировать и только иногда будем ссылаться на ее проявления, именно в тех случаях, когда она будет проливать свет на наше исследование.
Психические явления нельзя изучать независимо от физических условий познаваемого мира. Великая ошибка старинной рациональной психологии заключалась в том, что душа представлялась абсолютно духовным существом, одаренным некоторыми исключительно ему принадлежащими духовными способностями, с помощью которых объяснялись различные процессы припоминания, суждения, воображения, хотения и т. д. почти без всякого отношения к тому миру, в котором эти способности проявляют свою деятельность. Но более сведущая в этом вопросе современная наука рассматривает наши внутренние способности как бы заранее приноровленными к свойствам того мира, в котором мы живем; я хочу сказать, так приноровленными, чтобы обеспечить нам безопасность и счастье в окружающей обстановке.
