Отважное сердце | страница 21
Облачённый в бархатный просторный халат с поясом, Александр Ярославич сидел в кресле за своим рабочим столом в ожидании личного врача.
«Худо. Уж не захворать ли я вздумал? — почти вслух размышлял он. Сие не вовремя будет, ох как не вовремя!»
Вошёл доктор Абрагам — высокий, худощавый старец лет семидесяти. У него было красивое, тонкое лицо, удлинённое узкой и длинной, словно клинок кинжала, белой бородой. Седые кудри его прикрыты были чёрной шапочкой. Он опирался на длинный посох.
Это был один из придворных врачей ещё при отце Невского — Ярославе Всеволодиче. Некогда князь Ярослав спас его из рук разъярённых литовцев, намеревавшихся утопить старого лекаря, как колдуна. И с тех пор Абрагам жил при дворе Ярослава Всеволодича — то во Владимире, то в Новгороде. Он был учён и сведущ во врачебном искусстве.
— Снотворного чего-нибудь дай мне, — сумрачно сказал Александр, едва только лекарь сел в предложенное ему кресло.
— Какого же снотворного прикажешь, государь?
Невский в недоумении посмотрел на него:
— Тебе ли, о доктор Абрагам, спрашивать меня об этом?
— Прости, государь! Я хотел лишь узнать: на короткое время ты хочешь забыться или же хотел бы погрузиться в сонный покой надолго?
— Мужу Покой — только смерть! — сурово отвечал Невский. Его уже начали раздражать эти расспросы многоучёного доктора. — Выспаться хочу. Путь предстоит дальний!
Старик поднялся с кресла и склонил голову.
Однако придворный лекарь не мог избавиться от своей стариковской дотошности.
— Видишь ли, государь, — сказал он, — если мы, медики, хотим, чтобы человек уснул обычным сном, то надлежит искрошить с помощью резала корень валерианы…
Но ему не пришлось договорить. Звонкий мальчишеский голос из угла палаты вдруг перебил его.
— А у нас вот, — сказал голос, — дедонька мой, мамкин отец, когда кто не спит и придёт к нему за лекарством, он мяун-корень заварит и тем поить велит…
И князь и доктор — оба были поражены, услыхав этот голосок, столь внезапно вступивший в их беседу.
Потом Невский громко рассмеялся и молвил:
— Ах, ты!… Ну как же, однако, ты напугал меня, Настасьин!… А ну-ка, ты, лекарь, подойди сюда.
Григорий Настасьин, потупясь, выступил из своего угла и остановился перед Александром Невским.
— Стань сюда, поближе… вот так, — сказал Александр Ярославич и, крепко ухватив Гриньку за складки просторной одежды, переставил его, словно шахматного конька, между собою и лекарем.
Озорные искорки сверкнули в глазах старого Абрагама.
