Выражение лица Купера, когда он снял гитарный ремень, заставило меня практически слететь с катушек. Он был соблазнительным и сексуальным, но в тоже время милым и защищающим. Его глаза были прикованы ко мне, и моя кровь превратилась в расплавленную лаву. Песня закончилась, но мы всё ещё были только вдвоём в комнате.
Я почувствовала чье-то прикосновение к своей руке, и все звуки, наполняющие помещение бара, окружили меня, как будто кто-то увеличил громкость. Возгласы и аплодисменты стали заметны, и на миг я задалась вопросом, кому они хлопали, пока не почувствовала, как руки Купера обняли меня на талию, отрывая от земли.
— Ты была великолепна, детка!
Я огляделась и увидела стоящих людей, свистящих и просящих ещё одну песню. Повернулась к Куперу, и он наклонился, чтобы я смогла услышать его.
— Они хотят другую песню. Что мне им сказать?
Смущенно пожимаю плечами и смотрю на Купера, говоря ему, что я бы не хотела этого, и он, кажется, понимает. Он берёт меня за руку и жестом просит сесть обратно на стул возле него. Затем берёт микрофон и говорит:
— Спасибо, спасибо. Она замечательная, не правда ли? — публика ликовала. — Спасибо, это то, о чём я говорил вам, — он повернулся, чтобы посмотреть на меня, и улыбнулся так, что сердце замерло от этой улыбки. — Я хочу исполнить небольшую серенаду, так что, Лили, сейчас твоя задача — это сидеть здесь и слушать.
Весь бар разразился бурными аплодисментами, одобрительные возгласы доносились со всех сторон. Он подмигнул мне, и затем устроился поудобнее на своем стуле и сказал:
— Лили, эта песня для тебя.
Купер исполнил мне песню Джона Брайанта «David Livingstone» (Примеч. Песня рассказывает о легендарном деятеле ХIХ века, мессионере и исследователе Африки Давиде Левингстоне. В своём знаменитом манифесте 1853 года он сформулировал свою цель следующим образом: «Я открою Африку или погибну»). Я почувствовала, как будто кто-то нажал кнопку отключения звука, потому что можно было услышать даже, как пролетает муха, затем Купер открыл рот и его первые слова были наполнены красноречием. Снова мы были связаны друг с другом, и это было практически неописуемо. Я вдыхала его слова, и было трудно сдержать слезы, которые угрожали вырваться. Купер казался очень сдержанным, но я могла также заметить, что он использовал весь свой контроль, когда увидела, как сжались мышцы на его челюсти. Выражение его лица было искренним и задумчивым. Я сделала, как он и просил — слушала. Я чувствовала, что глаза всех присутствующих были сосредоточены на мне, но не сводила глаз с человека, сидящего прямо передо мной. Если он хотел, чтобы я влюбилась в него... то он преуспел.
