Эбигейл внимательно наблюдала за Скоттом. Проводник нервно сглотнул.
– Вообще-то мы идем в Абандон, – признался Эммет.
– И чем вы планируете там заняться? – все еще не спуская глаз с Сойера, спросила Дженнифер.
– Пофотографировать. Мы с женой снимаем паранормальные места. Если что-то получится, может быть, зимой устроим выставку в Сан-Франциско.
– Если вы всего лишь собираетесь пофотографировать, врать совсем ни к чему, – сказала шериф, по-прежнему обращаясь к Скотту.
Тот кивнул.
– Других планов у вас нет? – продолжила расспросы Дженнифер.
– Нет, конечно.
– И у вас есть разрешение на посещение Абандона?
– У них есть, – кивнул проводник на супругов Тозеров.
Дженнифер повернулась к ним.
– Можно взглянуть?
Эммет достал из кармана куртки конверт и протянул его шерифу. Та просмотрела бумаги и удивленно воскликнула:
– Ух ты, групповое разрешение! Такие выдаются нечасто…
– Мы добивались его три года, – объяснил Тозер.
Дженнифер вернула ему конверт и еще раз обвела взглядом всю группу, словно запоминая и отправляя каждого в некий банк памяти.
– Надеюсь, все пройдет благополучно. – Она снова коснулась края «стетсона» двумя пальцами, после чего повернулась и зашагала к «Форду».
Наблюдая за тем, как Дженнифер садится в машину, трогается и продолжает путь вверх по каньону, Эбигейл заметила кое-что, но не придала этому значения и тут же забыла. Она вспомнит об этом через полтора дня – и пожалеет, что не обратила на случившееся должного внимания.
А заметила она короткий взгляд, которым обменялись Скотт и Лоренс. Взгляд, в котором, как ей показалось, промелькнуло облегчение.
Первые два часа они выбирались из каньона по дороге, напоминавшей американские горки и проходившей через еловый лес. Сидящая сзади, между Эмметом и Лоренсом, Эбигейл пыталась привыкнуть к разреженному воздуху высокогорья. В какой-то момент, когда лес расступился, она оглянулась и увидела дорогу, по которой они ехали из Силвертона, – извилистую бурую ленту футах в восьмистах под ними. На следующей остановке никакой реки поблизости уже не было, как не было и ветра – только стучало в ушах задыхающееся от нехватки кислорода сердце.
В полдень они пересекли открытое пространство: широкое поле, заросшее сухой, пожелтевшей травой и разбросанными тут и там линялыми цветами аквилегии, люпина и индейской кастиллеи. Вдалеке уже виднелись горы Сан-Хуан – желтовато-коричневые под лучами солнца, серые в тени, с лохмотьями старого снега на остроконечных пиках. Небо сияло синевой.
