Дверь открылась ещё шире. В проёме стояла женщина в джинсовом костюме, с забранными назад волосами и напряжённым лицом без всякой косметики. Сёдзо показалось, что где-то он её уже видел, но наружного света уже не хватало, чтобы как следует разглядеть её черты, а внутри стоял полумрак, хотя за спиной у неё, где-то в глубине, кажется, горела лампа.
— Входите, пожалуйста, — произнесла она монотонным, но не бесцветным голосом. Сухо, но без холодности. Женщина производила странное, загадочное впечатление, и при мысли об этом у Сёдзо снова ёкнуло сердце.
Впустив его, женщина затворила дверь. Он оказался в довольно просторном, пустом, полутёмном помещении. В дальнем конце был отсек, напоминающий собранную из готовых щитов каптёрку. Там горел свет. На всём пространстве между входом и каптёркой вместо пола был голый цемент. По краям громоздились какие-то вещи.
Женщина не спеша направилась к каптёрке. Глаза Сёдзо быстро привыкли к темноте. Судя по всему это был верхний ярус склада, с одной стороны до самого потолка огороженный стеной; на противоположной же стороне стены не было, и вместо неё зиял глубокий тёмный провал, ведущий в недра нижнего этажа. Площадка, на которой они сейчас находились, напоминала уступ на краю пропасти.
В углу смутно белели сваленные в кучу непонятные предметы продолговатой и округлой формы. О, да ведь это детали манекенов! Десятки рук, торсы с головами, торсы без голов, изогнутые ноги…
Сёдзо невольно остановился. Недаром ему показалось, что где-то он уже видел эту женщину. Ну конечно, она была автором той самой витринной композиции!
Войдя в каптёрку, он ещё раз, теперь уже при свете лампы, вгляделся в её лицо. Без сомнения, это была она. Лицо с отчётливо прорисованными чертами, но при этом лишённое какой бы то ни было экспрессии, стянутые на затылке волосы, открытый лоб, беспокойный, нервный взгляд — и общее ощущение холодной, тугой мембраны, внутри которой клокочет что-то тёмное, вязкое. Странно, но в облике этой женщины чувствовалась какая-то неопределённость, размытость, — так бывает, когда смотришь на фотографию, снятую не в фокусе или двукратной экспозицией.
— Вероятно, вы… — начал было Сёдзо, но женщина не дала ему договорить и, нахмурившись, выпалила:
— Вы не должны больше встречаться с Ёко.
От неожиданности у Сёдзо на мгновение перехватило горло, потом он медленно перевёл дух.
В каптёрке царил ужасающий беспорядок. Стол, за которым они сидели друг против друга, и стулья, выцветшие и поцарапанные, давно уже просились на свалку. На столе лежали какие-то наброски, тут же громоздились тарелки и стаканы. Пол был усыпан клочками бумаги и обрывками проволоки, всё вокруг было заляпано то ли краской, то ли лаком. Пахло чем-то тухлым.
