После таких минут лежащие перед ним на столике зажигалка, лупа, держатель для ключей переставали быть обыкновенными предметами, — в струящемся из окна бледном мареве они обретали странную, почти иллюзорную лёгкость и казались чем-то невыразимо прекрасным.
Сёдзо учился в средней школе, когда война вступила в заключительный этап. Надежды на спасительный «божественный ветер» не оправдались, и после разгрома Японии в нём поселилось недоверие не только ко всякого рода мистике и суевериям, но и к религии. Даже свою непонятную страсть к высотным сооружениям, где все линии чётко пересекаются под прямым углом, он отчасти объяснял отвращением ко всему туманному и неопределённому.
В свете всего этого Сёдзо несказанно удивляло ощущение неслучайности событий, происходивших вокруг него в последнее время, а вернее, та лёгкость, с которой он поддавался этому ощущению. Например, недавно ему на работу позвонил школьный приятель, сотрудник Департамента портового хозяйства токийского муниципалитета. Речь шла всего лишь о традиционном сборе бывших одноклассников, но вот что странно: они уже долгое время не беседовали друг с другом по телефону, к тому же, постоянно бывая у Токийского залива, Сёдзо ни разу не вспомнил, что у него есть приятель в Департаменте портового хозяйства. Невольно возникало впечатление, будто этот звонок был нарочно кем-то подстроен.
Вначале они поговорили об общих друзьях, а потом Сёдзо спросил, в каком месте Токийского залива сейчас сбрасывают мусор, чем весьма озадачил своего собеседника.
— С чего это ты стал интересоваться такими вещами? — удивился тот. — Вы собираетесь там что-то строить?
— Да нет, у меня тут сугубо личный интерес.
Посмеявшись над этим признанием (право же, нашёл, чем интересоваться), приятель сказал:
— Сейчас идут работы на дальнем участке тринадцатой зоны. Официально это называется так: «Намывная территория с внешней стороны центрального волнолома».
— То есть речь идёт о…
— Знаешь, где находится Морской музей? Так это в той стороне, только дальше.
— Довольно-таки обширная территория. Я как раз в прошлое воскресенье ездил туда на автобусе.
— Ну и ну, с каких это пор ты пристрастился к прогулкам по искусственной земле?
— С недавних. Тамошний пейзаж произвёл на меня огромное впечатление. Сам не знаю, почему. Видимо, он напомнил мне пепелища моего детства. Как ни странно, в этом было даже что-то ностальгическое, словно я вернулся в родные места.
— Ну, это уж чересчур — в наши дни вспоминать про пепелища.
