— Как бы там ни было, я порядком испугался. У меня, знаете ли, не совсем здоровое сердце.
— В таком случае примите мои извинения. Чтобы загладить свою вину, я с удовольствием подвезла бы вас, но, по существующим правилам, даже на заднем сидении полагается надевать шлем.
— Вы шутите? Я не настолько выжил из ума, чтобы воспользоваться услугами такого сумасшедшего водителя, как вы, — моментально парировал Сёдзо, но на какой-то миг ему вдруг представилось, как, ухватившись за талию загадочной незнакомки, он мчится с ней по открытому, напоминающему взлётное поле асфальтовому шоссе. Он поспешно тряхнул головой, чтобы прогнать наваждение.
Девушка громко рассмеялась. Потом неожиданно включила фару. Прорезав темноту, лучи её осветили асфальт, похожий на кожу какого-то гигантского пресмыкающегося, и кусты парка, напоминающие сидящих зверей с жёсткой чёрной шерстью.
— Ну что ж, на нет и суда нет. Но вы тоже хороши. Не надо было в такой поздний час бродить здесь в одиночестве.
С этими словами незнакомка проворно водрузила на голову шлем (Сёдзо так и не разглядел, каким образом она упрятала в него волосы), включила мотор, и мотоцикл, моментально сорвавшись с места, двинулся в обратном направлении. Выхлопная труба сверкнула серебряным блеском, яркое пятно света на бешеной скорости заскакало по дороге, а потом вдруг исчезло. Вдали смутно виднелось здание с крышей-полусферой.
Всё это был не сон, не галлюцинация — в воздухе всё ещё витал запах бензина. Однако и на реальность это тоже не походило. Во всяком случае, Сёдзо со всей ясностью ощутил, что произошло нечто такое, чего до сих пор с ним не случалось. Как будто чёрный вихрь, исполненный удивительной жизненной силы, внезапно пронзил его насквозь.
С тех пор почти каждое воскресенье Сёдзо стал ездить в Харуми.
По мере того, как весна вступала в свои права, и на пристани, откуда отправлялись и куда прибывали пассажирские паромы, курсирующие между Токио и островом Кюсю, и в приморском парке становилось всё более многолюдно. Любители рыбной ловли, и стар и млад, располагались на причале со своими удочками. А на лужайках парка небольшими группками сидели семьи с маленькими детьми, лакомясь привезённой из дома снедью. В ясные, безветренные дни этот мирный пейзаж как-то особенно согревал сердце. Поверхность воды мерцала яркими солнечными бликами, и даже голоса чаек раз от раза становились всё более звучными. Высотные здания на противоположном берегу были окутаны туманной дымкой, отчего порой забывалось, что это — конструкции из железа и бетона.
