– Еще немного – и я бы разбил от злости это шампанское об вашу дверь.
– Ты лучше побыстрей открывай бутылку, – холодно остановила его Кэт, – я не терплю мужчин, жалеющих себя.
Глаза Натали были особенно прекрасны в лучах зимнего солнца, пробивавшегося сквозь заиндевевшее окно.
– А теперь отправляйся на кухню готовить яичницу с луком! – приказала Кэт самозваному поэту.
– Вот теперь ты на своем месте и даже неплохо смотришься у плиты, – с восторгом отметила Натали.
Яичница и шампанское быстро исчезли. Я почувствовал себя весело, и даже гора грязных тарелок под столом и разбросанные окурки не мешали моему приподнятому настроению. Кэт специально запрещала убирать мусор, для нагнетания мрачной атмосферы: она хотела притянуть в ситуацию люциферические силы. Стол был покрыт табачным пеплом и заставлен пустыми бутылками. Через несколько часов наша бэд компани вновь проголодалась.
– Кош бы нам пригласить в гости, чтобы принес водки и закуски? – произнесла задумчиво Кэт.
Натали позвонила Боцману на работу – ответили, что он дома. Позвонила домой – жена сказала, что он с утра на работе.
– Может, вызвонить Мертвого Глаза? – подсказала Кэт, пуская прозрачное колечко дыма.
Натали быстро набрала номер, и на другом конце провода холодный мужской баритон произнес:
– Не волнуйтесь, приеду с цыплятами табака и бутылкой «Столичной».
– Что за отталкивающая кличка у этого парня, – заметил я.
– Этот странный молодой человек из приличной семьи, – ответила Натали своим мягким голосом, – но он уже несколько раз пытался покончить с собой. Правда, всегда неудачно: его обязательно кто-нибудь спасал. После этих попыток он перестал чувствовать и реагировать на жизнь, глаза его словно омертвели, стали холодными и пустыми, а улыбка напоминает оскал трупа. Пять лет назад он решил повеситься в парке, у памятника Пушкину. Дрожащей рукой он неуверенно накинул петлю на шею и повис на цветущей яблоне. Но, на его несчастье, по парку прогуливался генерал в отставке. Он снял дергающегося в судорогах молодого человека с яблони и надавал ему пощечин по полумертвой физиономии, приговаривая:
«Как ты посмел повесить свое холопское тело рядом с великим поэтом? В следующий раз вешайся у туалета», – а затем поколотил его так, что тот три года жил хорошо, ни разу не вспомнив о самоубийстве, но потом вдруг опять решил покончить с собой.
На этот раз он, закрывшись дома, наглотался снотворных таблеток, но, как назло, мать раньше времени вернулась с работы и вызвала скорую. Его опять насилу откачали. Вот так он и познал нечто о потусторонних мирах. Теперь же он неистово изучает все, что имеет отношение к Зазеркалью. Но самым надежным методом проникновения в неведомое пространство он считает встречу со смертью.
