— У нас будет дом как у бабушки? — вдруг спросила она.
— Да, точно. Помнишь, как бабушка рассказывала, какой вкусный хлеб получается на дровах? У нас будет такой же.
— И ты хочешь взять с собой Еву? Будешь платить ей, чтобы она смотрела за домом?
Это было бы замечательно, но, к сожалению, такое предложение казалось невозможным.
— Я бы и рад, — согласился Адам. — Да только, если она поедет с нами, люди поймут это неправильно. Подумают, что она моя жена и ваша мачеха.
— Или мама, — предположила Дебби.
— Или мама, — подтвердил ее слова Адам.
— Ну и что? Зато ее никто больше не будет бить. И если она умеет обращаться с такой плитой, то научит меня готовить еду. Было бы хорошо пожить рядом с ней и не бояться, что она скоро уйдет. Мне нравится Ева. Ты мог бы даже жениться на ней, если она этого хочет.
Адам опустил глаза и повертел в руках стакан, не зная, как подобраться к опасной теме. Они еще не говорили о смерти Бекки, хотя Дебби понимала гораздо больше, чем он мог себе представить.
Тянуть слишком долго было нельзя, и он, сделав вдох, приступил к самому сложному:
— Ты не думаешь, что она займет место мамы?
Взгляд Дебби вмиг утратил осмысленность, и она словно замкнулась в себе. Адам тут же пожалел о произнесенных словах, но не успел он начать корить себя за них, как она заговорила:
— Мамино место? Это какое место? Скорее это будет место нашей нянечки или место учительницы по домоводству.
Вот и причина, по которой она так спокойно пережила смерть Бекки и быстро смирилась с тем, что ей придется повзрослеть раньше положенного срока. Дебби не была знакома со своей матерью — няня и учительница были ей ближе, чем родившая ее женщина. Пока у Адама были деньги, и его канцелярский магазин процветал, он мог позволить себе расходы на прислугу, благодаря чему Бекка спокойно жила, не вмешиваясь в обычные дела. Когда весь комфорт исчез вместе с деньгами и большим домом, Бекка погасла и утратила интерес к будущему — познакомиться с собственными детьми ей так и не довелось. Только сейчас, спустя какое-то время после ее смерти, Адам мог признать, что его жена была эгоистичной особой, сосредоточенной только на самой себе.
— Ты права, — признался он. — Ева не займет мамино место. Так значит, я могу пригласить ее с нами?
Дебби легко кивнула — очевидно, для нее в этом решении не было ничего сложного.
— Мэтью тоже будет рад.
Адам подошел к ней и поцеловал в лоб. Она и вправду была пугающе рассудительной.
