Черные колготки в мелкую сетку, широкоплечая теплая кофта — день выдался прохладным — водолазка с воротником под «резинку» и свободная юбка до колен. В рабочий день незачем наряжаться.
Кнопки издавали короткие гудки и мягко впадали резиновыми шляпками в идеально рассчитанные для них гнезда. Трубка холодила щеку, когда она зажимала ее между плечом и ухом. Номер в блокноте казался неразборчивым.
— Чем могу помочь? — ответил незнакомый голос.
— Съемки еще идут?
— А кто интересуется?
— Это фотограф Ева. Ваш оператор должен ждать моего звонка.
Она протянула руку и вытащила из волос деревянную спицу, стягивавшую пряди наверх.
— Ева? — к трубке подошел Адам.
— Я хотела тебя услышать. Скажи мне что-нибудь, — взмолилась она. — Скажи хоть пару слов.
— Сегодня на ужин равиоли моего приготовления, я уже присмотрел приличные томаты на рынке неподалеку.
Она рассмеялась и расстегнула последние пуговицы кофты.
— А еще у меня трость потерялась. На пять минут.
Ее смех стал еще громче. От таких забавных замечаний всегда становилось теплее. Она начинала зависеть от него и сама боялась этой жгучей любви, не зная, созидает ее это чувство или наоборот разрушает.
— На пять минут? И как ты пережил это?
Адам бдительно охранял свою трость, понимая, что без нее станет совершенно беспомощным.
— Сам не понимаю. Наверное, все дело в том зонте, который ты сегодня заставила меня взять с собой.
Ева прикрыла губы ладонью, скрывая за серебряными кольцами широкую улыбку. Адам не любил зонты, и обычно отговаривался от них простым аргументом.
«Зачем мне две трости?» — говорил он.
— Но он ведь пригодился?
— Да, пригодился. На те пять минут.
Они поболтали еще пару минут, а потом распрощались до вечера. Он пообещал ей замечательные вегетарианские равиоли и сладкий смузи, а она согласилась дождаться вечера. Будто у нее был выбор.
Когда она отошла от телефона, то едва не столкнулась с Лукой — неизвестно, сколько времени он прождал, стоя за ее спиной. Неизвестно, сколько слов он успел перехватить. Ева нахмурилась.
— Ваш супруг? — беззастенчиво спросил он.
Один из тех, кто уверен в победе дерзости над скромностью.
— Любимый человек, — ответила она.
— Любовь вечна, когда обращается в воспоминания, но скоротечна в действии. Красивый парадокс.
Не желая продолжать разговор, она лишь кивнула. Молчание обрывает любую беседу, при условии, что человек понимает прямые знаки. Лука к таким не относился.
— Так вы согласны? — оживился он.
Она качнула головой и вытащила из кармана спицу, чтобы собрать свои буйные волосы и вернуться к работе.
