— Нет, нет, вы не подумайте… Нам батя приказал оградить от чужих глаз. Мы посторожим у дверей.
— Вот у дверей и стойте. В боковую дверь вошел краснолицый парень с медным крестиком на груди. За ним грузно переступил порог мужик с густой черной бородой. Волосы его были расчесаны на прямой пробор, блестели от масла. Поддевка была расстегнута, на груди болтался золотой крест, черные глаза глядели пронизывающе, нос, как у коршуна.
— Я хозяин, — сказал он, — Васильев Василий Васильевич. Данила едва удержался от усмешки. Это могло означать — ищи ветра в поле. Что ж, многие начинают в этом краю новую жизнь с новыми именами.
— Я Данила Ковалев. Хочу открыть свою лавку.
— Где? — спросил Васильев быстро.
— Не в городе, — ответил Данила. — Мы переселенцы из Сибири. Распахали землю на берегу Имана. Торговать буду с гольдами и ороченами. Уже начал торговать, да только нечем. Васильев хищно посмотрел на Данилу, чуть подумал:
— Обмозгуем. Покажь золотишко! Данила высыпал на ладонь золото. В доме началась невидимая суматоха. Замелькали женские юбки, на стол потащили все сразу и вперемешку: самовар, графин с водкой, сладости, соленые огурчики и грибы. Васильев кивнул Даниле на новое кресло:
— Садись. Пока бабы готовят пирог с кетой, поговорим. Данила сел, огляделся. Комната большая, просторная. Стены толстые потому, чтобы зимой тепло через щели не вы– фуркивало. В комнате еще слышен запах живицы, будто вчера срубили.
— Ты тут недавно, — сказал Васильев спокойно. Он сидел напротив, глаза его не отпускали молодого купца. — А я, почитай, старожил. Два месяца тут. Это почти вечность для здешних краев. Правду говоря, недавно из нашей лапотной Ра– сеи-матушки. Край тут богатый, но под лежачий камень вода не течет. Надо шевелиться, паря. Бог ленивых не жалует. Лодыри только в сказках счастливы,
— И то лишь в тех, — добавил Данила, — которые сами лодыри сказывают.
— Товаров я тебе дам, — продолжал между тем Васильев. Голос его стал осторожнее, расчетливее. — Не обижу, посчитаем тютелька в тютельку. Честным купцам надо друг за дружку держаться. Сегодня я тебе помог, завтра ты мне.
— Вряд ли я смогу, — ответил Данила, тоже насторожившись. — Я в торговле ни уха ни рыла.
— Все мы в этом деле новые, — ответил Васильев. Даниле почудилась в голосе купца скрытая тревога. — По чем хошь продать?
— Полтора рубля золотник. Васильев помотал головой:
— Не пойдет. Ни я, ни кто другой за такие деньги не купит. Приисковики продают по семьдесят копеек. Ну те, которые не пропивают сразу. Тебе я могу дать рупь. Это самая высокая цена. Данила прищурился:
