На балконе, на веревочке висели шерстяные носки. Несмотря на мороз, носки высохли, видимо, висели они долго. Мощным ударом клюва Ворона сбила прищепку, слету схватила носок и пулей полетела назад в подвал.
— Заталкивай его в носок, — сказала Ворона Удильщику, — у меня есть знакомый врач, отнесу Мантейфеля к нему.
Ровно через две минуты в кабинет Никифора Станиславовича Рунт-Шталевского постучали.
— Войдите! — отозвался доктор Рунт-Шталевский. Никто не вошел, но стук повторился. Доктор надел очки и увидел за окном Ворону с раздувшимся вязаным носком.
— Влетите! — сказал доктор и открыл фрамугу.
— Вот, — сказала Ворона, — ягодками отравился, подохнуть может.
— Так-так, очень хорошо, — сказал Никифор Станиславович.
— Вы, Леночка, — сказал он своей медсестре, — проверьте пока, хорошо ли срослось крыло, которое мы с вами давным-давно лечили нашей Вороне, а я вот займусь млекопитающим. Так- так… очень интересно. Небольшая интоксикация. Очень, очень хорошо…
Доктор надел марлевую маску. Звякнул стеклом и сталью стерильный шприц, запахло спиртом, эфиром, а потом и нашатырем, потому что храбрая Ворона потеряла сознание. Она смертельно боялась медицинских процедур.
Через два часа стало ясно, что жизнь Мантейфеля вне опасности. Котенок лежал на кушетке, на белоснежной простыне, укрытый хирургической ватой, и тихонечко сопел во сне. Медсестра Леночка вскипятила воду в автоклаве и заварила чай. Измученный спасенный котенок спал. Никифор Станиславович, Леночка и Ворона пили чай; и Ворона рассказывала про котят, про трудное начало зимы и про то, что радиолюбитель и светлая голова Пашка — обладатель часов — потерялся.
Доктор Рунт-Шталевский слушал внимательно, а когда пришло время расставаться, вместе с Мантейфелем положил в носок пачку печенья и рецепты, по которым можно было бесплатно получить в аптечном киоске самые съедобные и питательные лекарства.
— Жив? — прокричал уставший от неизвестности и ожидания Удильщик, когда Ворона втащила тяжелый носок в подвал.
— Как новый.
— Тогда вытаскивай пациента… О! Да тут еда! И ты, Ворона, немедленно возвращаешь украденный носок. Потому что чужого брать нельзя, — сказал педант Удильщик.
«Только что чуть не лишился последнего брата, а переживает из-за какой-то ерунды!» — думала Ворона, приспосабливая носок на первый попавшийся балкон, на котором обнаружила сохнущее белье и среди прочего два носка, очень похожие на тот, который она похитила.
ГЛАВА 4
