— Об этом оружии не должен знать никто, вы поняли?
— Конечно. Оно вам пригодится?
— Может быть. Выйдем отсюда впотьмах. Держите язык за зубами, пан Шаффер.
— Конечно.
— Даже если прикажет бургомистр?
— Создатель немного больше, чем бургомистр, — ответил парикмахер.
— Наконец мы понимаем друг друга.
Когда они вошли в вестибюль, Хенрик распорядился:
— Теперь, пан Шаффер, идите в зал. Если будут спрашивать о нас, вы ничего не знаете.
Когда Шаффер ушел, Хенрик сказал Анне:
— Нужно посмотреть, что делает Смулка. Возьмите, пожалуйста, фонарь.
Некоторое время они блуждали по коридорам, среди теней и бликов, прыгающих по стенам, вытягивающихся по полу, когда наконец за каким-то очередным поворотом нашли дверь номера, который выбрал себе Смулка. Анна остановилась.
— Что такое? — спросил Хенрик.
— Когда он меня увидит, к нему снова вернется амурное настроение.
— Я войду один.
Он протянул руку за фонарем, но передумал:
— Вам будет в темноте неприятно.
— Не знаю…
— Я посвечу себе спичкой.
Хенрик нажал ручку и вошел в номер. Спички были не нужны, свет луны обливал стены. Темно-голубой Смулка лежал в одежде на кровати, волосы блестели, словно седые, серебряная рука была вытянута вдоль тела, обутые ноги просунуты между прутьями спинки.
— Збышек, — позвал Хенрик.
В комнате было тихо и сонно. Смулка лежал спокойный, с оловянным от лунного света лицом. Хенрик вышел. Скрипнула дверь, и Анна вздрогнула.
— Спит, — сказал Хенрик. Они вернулись в ресторан.
— Я ждал вас с шампанским, — сказал шеф. В зале кроме шефа остались только блондинка, рыжая Зоська и Вияс, волосы которого, смоченные вином, были снова гладко прилизаны. Шеф подал Шафферу новую бутылку, чтобы тот открыл ее. Парикмахер исполнил приказание, проявив при этом большую ловкость.
— Такую стрельбу я люблю, — сказал он.
— Вы мирный человек, — похвалил его Хенрик.
— Это правда, — ответил немец, — я жалею, что не женился на польке.
— Выпьем, — предложил шеф, поднимая бокал. Анна попробовала незаметно выйти из зала.
— Куда вы? — крикнул ей вслед шеф.
— К себе.
— Постойте.
Анна остановилась в дверях. Он подошел к ней и что-то сказал. «О том, что надо полить цветы», — вспомнил Хенрик. Анна кивнула головой, и они вместе вернулись к столу. Мелецкий снова поднял бокал.
— Хотите выпить?
— У меня болит голова.
Анна с трудом сдерживала кашель.
— За ваше здоровье, — сказал шеф. И обратился к Хенрику: — За наше будущее.
Пили молча. Только блондинка пробормотала с восторгом:
