— Мне кажется, вы охотно бы этот листок разорвали. Не стесняйтесь.
За дверью послышались голоса, потом раздался стук.
— Подождите! — крикнул уполномоченный. Повернулся к Хенрику: — Ну?
— До свидания! — Хенрик приложил два пальца ко лбу.
— Войдите! — крикнул уполномоченный.
Хенрик повернулся и пошел к двери. Пропустил нескольких рослых мужчин, потом на секунду замешкался. Сквозь их ворчливые голоса он расслышал треск разрываемой бумаги. «Поеду в другое воеводство», — подумал он.
Хенрик устал и проголодался. В заставленном ящиками зале он остановился и пересчитал деньги. На несколько дней хватит. Мрачный тип в зеркале спрятал деньги в карман. На нем были помятые старые брюки. «Привет, братишка! — улыбнулся он сам себе. — У нас нет ничего, но у нас есть свобода. Мы максималисты. Может быть, и так. Самое время предъявлять высшие требования. Человечество! Никто не знает, что это такое, но я знаю, чего я хочу от себя. Да, знаю!» Он приблизился к зеркалу. Уполномоченный сказал, что в его глазах что-то осталось, но что? Человек в зеркале был похож на субъекта, который ищет что-нибудь выпить. Напои жаждущего! Вон как размечтался. Улыбнись, братишка. Субъект в зеркале растянул губы, в уголках рта образовались вертикальные борозды. Улыбка получилась слабая, но вполне симпатичная.
Послышался звук шагов. Хенрик быстро обернулся, словно пойманный на месте преступления. Между ящиками протискивался огромный детина с сытой физиономией. Видимо, любитель поесть, выпить и поспать.
— Ты! — крикнул верзила, приближаясь. — Не беги! Это ты из лагеря?
«У него тоже брюки на ладан дышат, — подумал Хенрик. — Зато пиджак!»
— Откуда это у тебя? — спросил он.
Верзила рассмеялся. В его сытой физиономии образовалась дыра, все передние зубы отсутствовали.
— Котелок варит, — ответил он. — Ну как живется, лучше, чем в лагере, да? Дожили, куриная морда. — И недоверчиво: — Это ты был у уполномоченного?
— Я.
— Отлично. Ты из какого концлагеря?
— Я из Бухенвальда, — ответил Хенрик.
— А я из Освенцима.
— Поздравляю.
— С чем?
— Ни с чем. Ты успел поправиться.
— Уже два месяца, — рассмеялся парень. — Когда вернулся?
— Неделю назад. Или немного больше.
— Может, лучше было остаться там?
— Не уверен.
— Семья? — догадался парень.
— И это, — ответил Хенрик. — Но их нет.
— Я, как пришел, сразу женился, — рассказывал освенцимец. — Дом — полная чаша. Никого не нашел, говоришь?
«Какого лешего ему надо?» Хенрик ответил равнодушным голосом:
