Ильюшенька очнулся, почесав жесткую шевелюру, немного подумал, потом с грустью пробормотал:
– Думаю, покончит с собой… Во всяком случае, в данной ситуации это наиболее разумное решение, – и добавил, – не так хлопотно.
– Все! Ставки сделаны, господа! – прозвучал громкий голос Филлипка. Потом обернулся к Лее:
– Вы свободны, красавица! Лошадь выпустили из стойла – бега начинаются!
– А срок? – воскликнул Казанова. – Обозначь ей срок!
– Ах да, конечно! – вспомнил Филлипок, – Он сказал, что… срока не будет. А срока-то нет! – и захохотал. – Значит, так тому и быть! Месяц или день, год или столетие – Он посмотрит. А с Ним не спорят. Срок без срока! – и снова зашелся гомерическим хохотом. – Время пошло, красавица! – и все за столом как-то расслабились, оценивающе глядя на нее.
– Надеюсь, ты все поняла, что я тебе сказала? – бросила напоследок Королева.
– Увидимся, сладкая, – промурлыкал Казанова.
– На посошок? – очнулся Фимка, наливая ей из бутылки коньяк. Он протянул полный стакан, и она почему-то залпом, с отчаянием его опорожнила. Крепкий напиток впился в горло и теплом разлился по всему телу.
– А пьет, как жена императора! – восхитился Филлипок.
– Скорее, как вдова, – резко добавила Изольда Карловна. А лицо Фимки перекосило. Он даже рот открыл, когда она опорожнила стакан, и крупная капля пота потекла по его лбу.
– До скорой встречи! – глухо донесся голос Палыча, как из могилы или из преисподней. – Желаю поскорее свихнуться! – и замолчал. Лея зачем-то обернулась на Ильюшеньку и уже хотела идти, но тот, виновато посмотрев на нее, произнес:
– Я провожу.
Он с трудом поднялся с насиженного за столетие дивана, довел ее до двери и даже спустился на несколько ступенек.
– Зачем им это? – остановившись, нервно спросила Лея.
– Не знаю… Ревность, злоба, обида…, чтобы вам больнее было. Такие исключения делаются не для всех, – трезво, рассудительно произнес он и громче добавил: – На моем веку такое впервые! Помолчал немного и пробормотал: – Кроме того они испросили себе индульгенцию.
– Не поняла?
– Ну… Тот, кто выиграет этот спор, будет допущен дальше… На следующий уровень. Как в игре!..
Лея долго молча смотрела ему в глаза.
– Лошадь выпустили из стойла, – вспомнила она слова Филлипка.
– И еще вопрос, зачем поставили вы? – и почему-то через силу улыбнулась.
– Скука, – не глядя на нее, пробормотал Ильюшенька, – невероятная скука! К тому же – все это только игра! – и, заглянув в ее глаза, обомлел. А она задала последний свой вопрос:
