В свете всего этого неудивительно, что Муссолини в августе 1939 г. не желал вступать в европейскую войну. Эта угрожающая перспектива быстро привела его в чувство, и он немедленно начал искать способ избежать участия в войне. В этом его полностью поддерживали итальянские правящие круги и общественное мнение. Муссолини написал Гитлеру, подтверждая свое участие в союзе, но выставив длинный список условий, необходимых для вступления Италии в европейскую войну. В списке дуче требовал от союзника множество ресурсов, от стали и нефти, до большого количества тяжелых зенитных орудий. Всего Италия потребовала 1700000 тонн материалов, для перевозки которых понадобилось бы 17 000 поездов. Как заметил Чиано, «Этого достаточно, чтобы и быка хватил удар». Тактика оказалась успешной, и Гитлер, все еще надеявшийся, что Англия и Франция не вмешаются, не стал настаивать на участии своего союзника в войне. Кроме того, Гитлер был хорошо осведомлен о состоянии итальянских вооруженных сил, и не считал, что их помощь в войне будет необходима.
3 сентября 1939 г., когда Германия вторглась в Польшу и началась большая европейская война, популярность Муссолини снова выросла, из-за того, что благодаря ему Италия избежала участия в войне. Но сам Муссолини чувствовал себя униженным из-за этого «отступления», и пытался замаскировать итальянский нейтралитет – напоминание о 1914 г. – объявив Италию «невоюющей стороной», что позволяло ему формально поддерживать Германию. Предполагалось, что эта новая война будет долгим противостоянием между примерно равными по силам противниками, как в 1914. Это позволило бы Италии завершить приготовления и вступить в войну в наиболее подходящий момент, что увеличило бы ее вклад в окончательную победу Оси.
К несчастью для Муссолини, это оказалось не так. Немцы сокрушили Польшу за один месяц и завоевали Данию и Норвегию за два. 10 мая 1940 г. немецкая армия начала крупномасштабное наступление на западе против Нидерландов, Бельгии и Франции. Всего лишь за 10 дней голландцы капитулировали, и немецкие войска достигли Ла-Манша, разрезав фронт союзников надвое. Невероятный успех этого нового блицкрига заставил всех пересмотреть прежние прогнозы. Итальянцы по-прежнему были подготовлены к войне не лучше, чем в сентябре 1939, но теперь обстоятельства изменились радикально. Стало казаться, что итальянцы могут упустить шанс принять участие в войне, которая, как теперь предполагалось, близилась к завершению, и получить большие выгоды минимальной ценой. Муссолини заявил, что Италии нужно «несколько тысяч убитых, чтобы принять участие в мирных переговорах». 28 мая капитулировала Бельгия, а 4 июня англичане эвакуировали из Дюнкерка последние остатки своей разбитой армии. Стало ясно, что Франция на грани гибели, и действительно, уже 14 июня немцы взяли Париж. Большинству наблюдателей казалось, что скоро за Францией будет разгромлена и Англия. Искушение стало слишком велико, и 10 июня 1940 г. Муссолини объявил войну Великобритании и уже разбитой Франции. Его больше не пугала слабость его вооруженных сил, потому что он ожидал, что теперь бои не продлятся долго. Не возникло особого недовольства и среди итальянской правящей элиты, в основном согласной с его оценкой ситуации. Итальянское общественное мнение не было столь убеждено в правильности этого решения, но военные и политические успехи, если бы они последовали, убедили бы его.
