После окончания академии я получил звание капитана (воинские звания в Советской Армии были введены в 1935 году) и был назначен начальником штаба отдельного саперного батальона 70-й мотострелковой дивизии. Постоянная дислокация батальона была в городе Пензе, но батальон находился севернее Ленинграда, на Карельском перешейке, и занимался укреплением границы.
Оборонительное строительство на финской границе было обусловлено усилением антисоветской политики реакционного финского правительства.
Поощряемая международным империализмом Финляндия превратилась в форпост мировой реакции. И, как известно, империалисты сумели позже спровоцировать советско-финляндский конфликт. С помощью главным образом германского империализма на финской территории была построена глубоко эшелонированная линия Маннергейма, которая стала серьезной опорой для финской армии, а империализм использовал ее для разведки мощи и боеспособности Советской Армии.
Хотя это направление и не было основным стратегическим направлением для Советского Союза в случае возможной войны, но Советское правительство не могло оставить его без внимания. Находясь в должности начальника штаба отдельного саперного батальона, я мог убедиться, с каким напряжением и в сколь короткие сроки предстояло осуществить оборонительное строительство. Здесь я впервые понял, какие основательные знания и подготовку нам дала академия.
Мы создавали передовые позиции укрепленного района и работали на широком фронте. Строили дзоты, капониры, полукапониры и блиндажи. На коне с буссолью в руке передвигался я от одной строительной площадки к другой и проверял правильность строительного и технического выполнения проектов. В середине ноября меня вызвали в Москву. Нужно было ехать в качестве специалиста для помощи республиканской Испании.
В Испании
В Москве я явился в специальный отдел Народного комиссариата обороны, где мне предстояло получить новое назначение по службе. С товарищами встречался накоротке, но сама подготовка к командировке и выполнению специального задания продолжалась около месяца. Отъезд должен был оставаться в тайне даже для моей семьи. Я готовился и к самому худшему...
Интернациональная моральная и материальная помощь республиканской Испании не была тайной для капиталистической прессы и политических кругов Европы и всего мира. Советский Союз и Советская Армия, как и другие пролетарские интернациональные силы, не могли афишировать эту помощь и вынуждены были реализовать ее окольным, почти секретным путем. Это обусловливалось и разнородным составом испанского республиканского правительства, образованного на широкой демократической основе из представителей различных антифашистских партий и организаций. И все же наиболее стабильное и последовательное ядро в нем составляли представители Коммунистической партии Испании.
