Раб-гет — его звали Ситалк — взял лошадь Киния и начал растирать ее. Никий неодобрительно взглянул на Киния, но тот не обратил на это внимания и пошел переодеваться для гимнасия.
Казарма была небольшая, но удобная. От входа шел центральный коридор со множеством крючков для плащей и снаряжения; этот коридор вел в кухню, где два раба готовили еду, а также в общую комнату для собраний, в две большие личные комнаты Киния и к очагу в глубине строения. Лестница снаружи здания обеспечивала доступ к спальным помещениям: шести небольшим комнатам с ярусами постелей — для воинов. Комнаты без отопления, но лучше палатки. Все разместились в двух комнатах непосредственно над кухней. Киний прошел через портик и в своей комнате разделся, вытер с нагрудника свой остывший пот, вычистил шлем и поставил все это у ложа. Поверх нагрудника повесил перевязь с мечом. Переодевшись в приличный, не военного образца синий хитон, он встретился с Диодором в общем зале.
— Покажем, что мы люди благородного происхождения, — сказал Киний.
— Посмотрю, что можно сделать, — ответил Диодор.
Кен фыркнул.
— Лучше бы местные доказали, что обучены приличиям. Пока они выглядят деревенщинами.
Дожидаясь остальных, Киний послал раба в гимнасий за разрешением использовать его со своими людьми. Наемники занимают не последнее место в обществе, но все же они не граждане. Так что стоит спросить.
Вошел Ликел, потирая голову.
— Я хочу купить раба, чтобы он чистил мою лошадь, — сказал он. — Ужасная вонь!
Городской раб вернулся с несколькими дисками.
— Ваши люди могут их использовать. Они для гостей.
Киний дал ему обол.
— Что ж, поупражняемся? — спросил он у своих благородных воинов.
Гимнасий в Ольвии был красивее и просторнее, чем в Томисе. Каменную лестницу украшали бронзовые дельфины, фасад тоже был каменный с украшениями. В здании подогревались полы, были горячие ванны, а тяжелая, блестящая бронзовая доска у входа оповещала, что архонт Левкон, сын Сатира, построил гимнасий в дар городу.
Киний прочел надпись: его позабавило, что тут архонт все-таки назвался по имени.
Городские рабы приняли у них плащи и сандалии. Они по короткому коридору прошли в холодную комнату для переодевания и разделись, оставив хитоны в деревянных ячейках. Два человека, бывшие в помещении, оборвали разговор и молча, но внимательно наблюдали за гостями. И едва пятеро воинов вышли и направились в зал для упражнений, принялись негромко переговариваться.
В зале для упражнений тоже воцарилась тишина. Здесь на посыпанном песком полу стояло не менее дюжины граждан: несколько поднимали тяжести, один стигилом
