— Конник! — удивленно сказал он; это было его первое слово за несколько часов. Он показал на тяжелые поножи, такие чуждые грекам, которые ходят босиком или в легких сандалиях. — Где же твоя лошадь?
И он криво усмехнулся.
Киний кивнул, не переставая наблюдать за кормчим, который на корме разговаривал с двумя ветеранами-гребцами.
— Они сговариваются выбросить тебя за борт, — негромко сказал он.
Длинноволосый мужчина сел.
— Зевс! — сказал он. — Но почему?
— Им нужен козел отпущения. Нужен кормчему, иначе жертвой станет он сам. Он убил хозяина. Понимаешь? — Лицо молодого человека оставалось зеленовато-бледным, губы сжаты в тонкую линию. Киний гадал, понимает ли он, о чем речь. Он продолжил, скорее размышляя вслух, чем поддерживая разговор: — Если я убью кормчего, едва ли мы сумеем привести это корыто в порт. Если буду убивать матросов, они в конце концов покончат со мной. — Он встал, удерживая равновесие на качающейся палубе, и надел через плечо перевязь меча. И пошел на корму, как будто не обращая внимания на то, что у него за спиной половина экипажа. Кормчий посмотрел на него.
— Сколько еще до порта, кормчий? — спросил Киний.
На скамьях воцарилось молчание.
Кормчий огляделся, оценивая настроение экипажа: люди явно не готовы к схватке, если до нее дойдет.
— Пассажирам не должно быть дела до хода корабля, — сказал он.
Киний согласно кивнул.
— Я молчал, когда триерарх поднимал парус, — язвительно ответил он. — И смотри, к чему это привело. — Он пожал плечами и показал ладони с кровавыми бороздами, пытаясь переманить на свою сторону экипаж. Ответом стали негромкие смешки. — Через десять дней мне нужно быть в Томисе. Меня ждет Кальк из Афин.
Он огляделся, перехватывая взгляды моряков, тревожась из-за тех, кто за спиной: он по опыту знал, что испуганных людей обычно невозможно переубедить. Он не мог сказать яснее: «Если я не доберусь до Томиса, влиятельные люди станут задавать экипажу корабля неприятные вопросы». Он видел, что кормчий это понял, и теперь молился, чтобы у этого человека сохранился здравый смысл. Кальку из Афин принадлежит половина груза корабля.
— У нас нет воды, — сказал один из матросов.
— Нам нужны весла, а течь раскрывается, как пирейская шлюха, — добавил ветеран-гребец.
Теперь все смотрели на кормчего. Киний чувствовал, что настрой меняется. Прежде чем они смогли задать более опасные вопросы, он встал на скамью.
— Есть ли на этом берегу место, где можно вытащить корабль и заделать течи? — спокойно спросил он, но высота скамьи помогла ему сохранить внимание к своим словам.
