К вечеру, уставшие и голодные, они уныло сидели за столом с зеленой лампой. В зале больше никого не было, кроме взлохмаченного усатого старичка, строчившего что–то в ученической тетрадке. Урна рядом со старичком была забита скомканными листами — старичок исписывал лист, качал головой, выдирал его из тетради, и бросал в урну. Комкая лист, и начиная новый, старичок приборматывал что–то вроде:
Ехали казаки из Дону до дому,
Подманули Галю — забрали с собою…
Везли, везли Галю темными лесами,
Привязали Галю до сосны косами…
— Нашел что–нибудь? — спросила Мотя.
— Ну, так. Собирание тела Кадмона началось при Грозном, как и было написано в пергаменте, — сказал Кока, — с покупки у Литвы Себежа, сейчас Себежский район Псковской области. И даже Федор Иоаннович, хотя и Блаженный, не забывал о Деле, тоже присоединял, только держись. Взял Югру, будущий Красноярск, Свердловск с Курганом, и Кемерово с Томском. А вот Аляску, Форт—Росс и Елизаветинскую крепость потому так легко и отдали, что это не Евразия — тело Кадмона, как мы помним, только этот материк и есть. Большевики, которые были еще большими мистиками, тоже идеей прониклись и решили соединить Адама Кадмона с советским Адамом Ришоном, воплощением которого был терафим вождя, до времени хранящийся в Мавзолее, в плане являющимся женской маткой. И присоединили кучу азиатских территорий, а там что ни название — то анатомия: алкым — горло, глотка — предгорье; аяк — нога — устье реки; кабырга — ребро — склон горы. Поэтому и Джа–ламу убили, чью голову до сих пор в Кунсткамере держат, чтобы снова не родился — а не заигрывайся!
Дальше, смотри — одна из вершин Сихотэ—Алиня носит название Голова. Еще, тюркские названия Баш—Алатау, Баштау, Башташ, где баш — «голова», на берегу Селенги гора Тологой — «каменная голова».
— Голов–то ему столько зачем? — рассеянно спросила Мотя, — Нам сердца нужны, а не головы.
Старичок швырнул в урну очередной лист.
— Ну, мало ли, может, головки костей каких–нибудь, я не знаю. Caput femoris, caput humeri. И потом, может быть, он исполненный очей, а для очей нужна голова. Дальше смотри — дальневосточный мыс Лопатка, отсюда же метафора об Орджоникидзе/Владикавказе, как о мочевом пузыре СССР, отсюда же — фраза «от мертвого осла уши, а не Пыталовский район». Согласись, странно держаться за никчемный кусочек суши, и в то же время отдать Норвегии огромную территорию в Баренцевом море, да еще с 2 миллиардами баррелей углеводородов — это объясняется тем, что только суша является составной частью тела Адама Кадмона. Но о сердцах ничего не нашел.
