Роно вскинул на него изумленные глаза. Это была какая-то новая, совершенно неведомая и невероятная в рыцаре ипостась храбрости: добровольно признаться, что испытываешь страх.
— Тогда не думай ни о чем, — предложил он. — Раз это так хорошо у тебя получается.
И смолк, уйдя в «громкие» мысленные мольбы, прося Обитель принять их обоих такими, какие они есть. Это были не слова, а чувства, и, внимая им, беспокойные световые пульсации поутихли. Роно приободрился, ему казалось, что он услышан.
— Пока ты здесь, — сказал он Марчу, вспоминая, что как будто повторяет слова, слышанные когда-то от Билиссо, — никаких нервов, никакого зла! Если ты поведешь себя умно, Обитель даст тебе — тебя.
Реджинальд сел наземь и обхватил руками колени. Крупная дрожь сотрясла его плечи. Он был в легкой рубашке, еще в Бладжерси потерявшей свежесть, и, кажется, только сейчас в полной мере ощутил мороз этой ночи.
— А что она возьмет взамен? — поинтересовался он.
Роно взвился заткнуть ему рот, но Камни остались равнодушны, выдавая свое присутствие лишь слабым, осторожным свечением в темноте. Наверное, мысли Марча, которые одни только и имели значение, были невиннее его слов. Убедившись, что гроза миновала, Роно принялся распаковывать свой тюк. Первым долгом он извлек оттуда подбитый волком плащ и бросил его своему окоченевшему соседу.
— Где-то я его уже видел, — припомнил Марч.
Роно усмехнулся.
— Это тебе подарок с королевского плеча. Не испытываю насчет этой кражи ни малейших угрызений совести: одной тряпкой у Ричарда станет меньше, а тебе эта штука, возможно, сохранит здоровье и жизнь.
Реджинальд слишком устал, чтобы сопротивляться, и покорно завернулся в теплый мех. Тем временем Роно достал из мешка сверток с одеялами.
— Жуткая ночь, — вздохнул он. — Но, во всяком случае, удачная. Я думаю, остаток ее нам надобно употребить на сон.
— Думаешь, после всего этого я засну? — спросил Марч.
— Как миленький! — засмеялся Роно, потому что голос Марча был уже сонным. Похоже, его нервные силы были на исходе. — Только удовлетвори мое любопытство! Я охотно верю, что бегаешь ты чертовски быстро. Но вот как тебе удалось ни о чем не думать? Особенно после того, как я тебя об этом предупредил? Это же практически невозможно: в нужный момент всегда какая-то дрянь лезет в голову…
— Я не знаю твоих волшебных штучек, — отозвался Марч. — Признаться, я думал о тебе.
И уснул, заставив онемевшего от возмущения Роно проглотить эту маленькую месть за унизительные отзывы о своем интеллекте. Юный волшебник еще долго ворочался, в полнейшем смятении сопоставляя себя с «ничем».
