Слабая и полная презрения улыбка тронула его губы. Так и захотелось стереть ее с самодовольного лица.
— Если ты каким-то образом обитаешь без желтого билета, тебе могут дать самую строгую меру наказания, — напомнила я.
Так называемый желтый билет, а на самом деле — справку о принадлежности к гетто, давали всем лекхе, которые не нарушали закон и жили мирно в своих колониях. Из бесед отца с братьями я слышала, что если полиция ловила в городе лекхе без желтого билета в кармане, это каралось очень и очень сурово.
Пленник все увереннее расправлял плечи, словно был хозяином ситуации.
— У меня есть паспорт, — заявил он.
— Но это невозможно! Паспорт дают только людям! Обычным людям! Не таким… как ты.
Кажется, мне удалось задеть его за больное. Лицо пленника помрачнело. Но неужели он рассчитывал, что я стану относиться к нему, как к равному? Закон четко определял, чье место — в низших слоях населения. Наглому взломщику не стоило об этом забывать.
— Может, ты мне еще и имя свое по паспорту скажешь? — поддела я.
— Ивар.
Имя звучало не совсем обычно для наших мест. Да и в речи пленника слышался легкий акцент. Почти не ощутимый, но все же. Я припомнила, что много лет назад где-то в окрестностях, кажется, обитала целая община лекхе, переселившихся из Прибалтики. Неужели он оттуда? Надо бы не забыть проверить эту версию.
— А что это ты так охотно про себя рассказываешь? — спохватилась я. — Знаешь же, что все это узнает мой отец.
Ивар некоторое время изучал меня, а затем бросил равнодушно:
— Не узнает.
— Это еще почему? — фыркнула я и смерила его взглядом, стараясь не сильно задерживаться на бедрах.
— Потому что ты, Кира, меня отпустишь.
Сначала я восприняла эти слова, как шутку, но он не улыбался. Насколько удалось заметить за короткие мгновения нашего знакомства, этот пленник вообще редко растягивал губы в искренней улыбке. За исключением пары презрительных ухмылок, которые выдавил из себя с очень высокомерным видом. Он умудрялся держаться так, даже будучи закованным в железные кандалы, причиняющие ему как минимум боль.
— Ты ничего не перепутал? — поинтересовалась я. — Это здесь решаешь не ты. И даже не я. А главный охотник. То есть, мой отец. Если такой умный, то должен знать, что грозит нарушителям границ заповедника. Это закрытая территория.
В глазах Ивара пронеслось что-то, чему я не смогла найти определения.
— Это ты все перепутала, Кира, — приглушенным голосом произнес он, и что-то внутри меня дрогнуло. — Ты оказалась не на той стороне. Сама-то когда была за пределами своей закрытой территории? В городе никто не знает, что ты существуешь.
