Мы не сказали друг другу ни слова, пока не покинули здание. Чем дольше мы сидели за столом, а он не обсуждал того, что здесь произошло, тем сильнее мои эмоции менялись от пресыщения до замешательства, а затем до полной ярости.
Он подержал для меня моё пальто, и я гневно просунула руки в рукава, а затем громким и жёстким шагом направилась через ресторан, стуча каблуками по плитке пола, пока мы не оказались на улице, где я пошла очень быстро.
— Эй, Лена, подожди.
Его тон был как у любого другого человека, пытавшегося разобраться с разъярённой женщиной; в нём звучало разочарование, смешанное со страхом. Он не знал, как обращаться со мной, когда я сержусь.
— Чего ждать, поясни? — крикнула ему.
— Подожди меня. Послушай, — сказал он, догоняя меня. Он взял меня за руку, останавливая, и повернул к себе лицом. — Я сожалею.
Я прищурилась.
— Нет, ты не сожалеешь.
— Ну, не на сто процентов, нет… — его голос затих, и я выдернула руку, освобождая её.
— Тьфу. Просто отвези меня домой, Престон, — произнесла я, продолжая идти вниз по улице.
Догнав меня, он зашагал со мной в ногу, но не стремился дотянуться до меня.
— Ты не вернёшься в свой дом, Лена.
Я громко вздохнула, понимая, что он подумал, будто я имела в виду, что хочу вернуться в дом, который делила с Дереком, но на самом деле говорила о его квартире. Это означало, что когда я буду очень зла на него, то у меня будет оговорка по Фрейду.
— Хорошо, мы пойдём в твой дом, но ты спишь на диване.
Я завернула за угол и вошла в гараж, где он припарковал свой Lotus. Добралась до лифта, и двери сразу же открылись для нас. Оказавшись внутри, мы встали в противоположных концах, и в то время, как я сохраняла своё лучшее сердитое выражение лица и украдкой поглядывала на него, Престон выглядел всё ещё смущённым и немного растерянным.
Когда двери лифта открылись, я вышла и направилась прямиком к Lotus.
— Ты злишься, серьёзно? Мне показалось, ты наслаждалась, — прокричал он, и эхо отозвалось по всей парковке.
— Понравилось? — я повернулась к нему, отчего мои волосы и платье взметнулись по сторонам.
— Ты кончила, милая, — сказал он с самодовольной ухмылкой.
— Не «милкай» мне, Престон. Ты сделал это со мной, хотя знал, что я не хотела.
Внезапно он оказался прямо передо мной, прижимая спиной к своей машине и удерживая лицо напротив моего.
— Ты можешь злиться на меня каждый день, Лена. Можешь закатывать свои милые, блядь, истерики и топать ногами, разбрасываться своей дерзостью повсюду, как будто она весит тонну, но не смей намекать, что я заставил тебя сделать то, чего ты не хотела.
