И низости, и подлости разить,
Тем следуя Артурову веленью
Очистить мир… И неспроста Гавейн,
Когда он с Модредом>[63] гостил у нас
Минувшим летом, попросил меня
Сразиться с ним. А он ведь истый рыцарь!
За неименьем лучшего, судьей
Стал Модред. В этой схватке тряханул
В седле>[64] Гавейна я столь сильно, что
Сказал он: «Ты едва не победил!»
Да-да! Вот так он и сказал, а Модред
Стоял, кусая губы, и молчал.
Был мрачен как всегда он… Ну да Бог с ним!»
И возвратился юный Гарет в замок,
И, к матери войдя, воскликнул: «Мама,
Ты все еще во мне ребенка видишь!
Но любишь ли меня ты?» Смех в ответ:
«Гусенок мой, вопрос твой глуп ужасно!»
«Тогда, коль любишь, мама, ты меня,
Домашнего – не дикого – гусенка,
Послушай сказочку». – «О чем, любимый?
О яйцах золотых и о гусыне?»
Сверкнув очами, ей ответил Гарет:
«Нет, нет, родная! То яйцо, что я
Добыть хочу, прекраснее гусиных.
Яйцо сие Орел, владыка неба,
Чтоб скрыть от глаз людских, унес на пальму
Такую же, как та, что в часослове
Твоем сияет золотой листвой.
И возле этой пальмы постоянно
Бродил охотник юный, но несчастный,
Который часто, глядя на сиянье,
С верхушки пальмы льющееся, думал:
«Кабы я влез туда и взял яйцо,
То стал бы я всех королей богаче».
Но всякий раз, когда уже готов
Был за яйцом полезть охотник, некто,
Его любивший с детства, говорил,
Хватая его за руку: «Не лезь.
Тебя своей любовью заклинаю.
Ты можешь расшибиться!» Так что мальчик
На пальму не полез и не расшибся,
Зато от горя сердцем занемог
И вскоре умер».
Мать ему в ответ:
«Любовь, сынок, коль истинна она,
Сама бы за сокровищем златым
Полезла, чтоб охотнику помочь».
Сверкнув очами, ей ответил Гарет:
«Сказал я разве «золото»? Да разве
Пошли бы люди, а таких – полмира! —
На риск, будь то, о чем поведал я,
Всего лишь золотом? Но нет! Яйцо
Подобно было той чистейшей стали,
Из коей сделан меч Экскалибур.
И молнии на нем играли в бурю,
И волновало всех птенцов оно,
И крик стоял в гнезде такой, что всех
Сводил с ума. Позволь уехать мне!»
Тогда, всплакнув, сказала Беллисента:
«Тебе не жаль меня одну оставить?
Ты видишь сам: отец твой Лот лежит>[65]
Как павший столп. Жизнь тлеет в нем едва.
После того, как земли возвратил
Ему Артур, хоть он Артура предал,
Когда боролся с ним в войне баронов,
Стал угасать он, и теперь лежит
Как теплый труп, еще не погребенный:
Не говорит, не видит и не слышит,
И никого не узнает из близких…
А оба твои брата – у Артура.
К тому же, никогда я не любила
Их столь же сильно, как тебя, мой мальчик,
А значит, их любви не заслужила.
