Дальнейшие события понеслись ударным, боевым темпом кавалерийского наскока. В порыве атакующего вдохновения я задрал юбку Дашеньке почти до шеи, обнажив прекрасного покроя панталоны небесного колера, и пока одной рукой сдирал эти китайские доспехи с её матовых плафонов дворцового значения, другой, уже выпустив из стойла своего гарцующего рысака и схватив его под уздцы, толкал влажной мордой в поистине королевские ясли.
Очень скоро мой упорный интервент, ступив на путь прямой агрессии, начал медленно, но уверенно внедряться в сырую тьму логова неприятеля. Я как мог помогал, корректируя его передвижения, а он по-пластунски умело и проворно обследовал жаркие дебри своего приюта, тем самым взвалив на свои покатые плечи всю полноту ответственности за проведение операции.
«Бедняжка, давненько, видимо, ни с кем не дружила», – тем временем мысленно сочувствовал я Дарьюшке, ощущая неослабную крепость тисков её чудесного инструмента, в которые попал мой верный рядовой незримого фронта.
Прямо скажу – не долгой была яростная сеча моего витязя на распутстве с потаёнными силами сопротивления в лабиринтах женских чертогов. Ещё один судорожный рывок вперёд и, достигнув полной виктории на этом, изобретённом ещё Евой турнире, мой безупречный рыцарь разразился сладкой слезой умилённого ликования, заставив меня затрепетать былинкой на ветру и обессилено опуститься грудью на уютную спину Дарьи Ульяновны.
Впрочем, упадок сил скоро прошёл, и я, приняв достойное вертикальное положение, начал неспешно вызволять из никчемных теперь сетей женского соблазна своего гладиатора, немного ослабевшего от пережитого потрясения нервных рецепторов, но ещё не охваченного заморозками осеннего увядания.
И вот тут-то, братцы мои, опустив очи долу, я с омерзением узрел, что этот сукин сын и недобитый стрелец с самодовольным видом выползает совсем не из тех ворот, как говорится, откуда и весь народ. Оказывается, этот безмозглый иждивенец и интриган прогулялся по верхнему этажу внутренних покоев Ульяновны! И хоть моё мироощущение от этого не пострадало, но, господа и даже дамы, надо же иметь какой-то такт, дорожить оказанным доверием и, в конце-концов, придерживаться каких-то моральных и этических норм! Хотя бы в начальный период.
Пока я соболезновал своим попранным принципам, Дарья Ульяновна привела себя в надлежащий вид и, как бы вопросительно, посмотрела на меня.
Я же, поскорее упрятав наглого проходимца в подполье штанов, виновато, но с оттенком укоризны, спросил:
