Наконец жестом велел ей подняться, с трудом прочистил горло и произнес:
- Как удивительно быстро вы добрались...
Эльза сказала живо:
- Ваше Величество, что вы! Я выехала сразу, как только узнала, что вы прибыли и разбили шатры у Дуба Правосудия! А вашего гонца мы встретили на полпути.
Генрих перевел взгляд на гонца, тот кивнул, но и без этого было ясно, что не могла она за сутки одолеть расстояние в неделю пути.
- Я рад, - произнес он, стараясь, чтобы голос звучал дружески-нейтрально, - что вы так торопились поприветствовать вашего сюзерена. Вы прибыли очень кстати, милая Эльза.
- Спасибо, Ваше Величество!
Он продолжил ровным голосом:
- Я сам послал за вами.
- Ваше Величество?
Он объяснил, чувствуя отвращение к себе, что вынужден такое говорить:
- На вас поступила жалоба от графа Тельрамунда.
Она вздрогнула, в глазах мелькнул испуг.
- Он, - прошептала она, - подал жалобу? Я не думала, что решится на такую низость.
Король заставил себя отвести взгляд от ее лица, голос его прозвучал несколько неестественно, однако все присутствующие слышали в нем монаршую волю:
- Отдохните с дороги, милая Эльза. Завтра утром я призову вас с графом на свой суд. Нужно, чтобы в присутствии знатнейших и благороднейших рыцарей вы оба изложили свои жалобы и претензии. Я буду разбираться хоть и сам, но рыцари смогут наблюдать и не позволят мне сойти с дороги справедливости.
Она поклонилась, взгляд ее прояснился.
- Надеюсь на ваше заступничество, Ваше Величество, - прошептала она. - И справедливый суд.
Граф Маргант долго смотрел ей вслед, Генриху показалось, что старый друг сбросил лет двадцать и теперь выглядит как пылкий юноша. Да и сам чувствовал себя так, будто на душе посветлело, хотя, если подумать, должен чувствовать себя как раз гадко.
- Ну что? - спросил граф после паузы.
- Ты о чем?
- Ах, Генрих, не увиливай! Что теперь скажешь?
- По делу Тельрамунда?
- Ну да, - сказал граф с сарказмом, - а кого еще? Я вижу, что теперь тебе очень не хочется касаться этого вопроса, но ты ведь король, это я могу увильнуть, но не ты!
Генрих вздохнул, плечи его согнулись, словно навалилась незримая тяжесть.
- Да, ты прав. Мне не увильнуть.
- И что решишь?
Генрих ответил раздраженно:
- А что я могу? Я тоже не свободен! Более того, самые несвободные люди на свете - это короли! Только простолюдины вольны в своих решениях и поступках... Ты знаешь, что я скажу.
Граф Маргант сказал тихо:
