- Нет! Нет! - человек попятился к красноармейцам, раскинул руки, будто хотел защитить обреченных. - Вы... не... смеете!
Ударили очереди.
Человек остановился. Будто споткнулся, будто почувствовал, как иллюзорные пули прошили его тело. Только теперь он, наверное, понял, почему повалились в снег четверо пленных, а он остался цел и невредим.
- Остановите сеанс! - крикнул Илья и бросился к незнакомцу: ему показалось, что тот сейчас тоже рухнет на землю.
- Как же так? - ошеломленно пробормотал человек в шортах, с благодарностью принимая руку Ильи. Его толстые большие губы дрожали, в уголках глаз светились капельки-слезинки. - Фашисты, убийцы... И даже не замечают... Разве это кино? Это кошмар!
- Успокойтесь, пожалуйста. - Илья уводил его от обрыва, куда автоматчики деловито сбрасывали трупы. - Успокойтесь. Вам нельзя смотреть такие фильмы.
И тут что-то щелкнуло.
Заснеженное поле, обрыв, черные фигуры гитлеровцев - все это исчезло, будто оборвался дурной сон. Они шли по лучистому монокристаллу площади Зрелищ. На них вновь обрушилось не по времени жаркое сентябрьское солнце, вернулись людские голоса. Илья перехватил несколько взглядов, адресованных его спутнику. В них было недоумение, но были и искорки гордости, будто этот чересчур чувствительный человек совершил нечто героическое. Будто он, пусть странным образом, по-детски, выразил и их протест, их ненависть к убийцам.
- Извините меня, - незнакомец пожал плечами. - Мне, наверное, в самом деле, нельзя смотреть такие фильмы... Не воспринимаю в человеке мерзости. Хотя, как учитель истории, я прекрасно понимаю: все это было, прошлое не изменить... Понимаю, а душа бунтует.
- Да нет же! - Илья сжал руку незнакомца. - Это просто замечательно, что вы... такой... максималист. Максималист добра! Да вы для нас настоящая находка. Самородок. Кто вы и как вас зовут?
- Для вас?
- Простите, - Илья улыбнулся. - Я так обрадовался, что забыл представиться. Мы - это Служба Солнца.
Армандо, учитель истории в школе среднего цикла, он же - прекрасный механик и пианист, понравился Илье с первого взгляда. Выражение это Илья, правда, недолюбливал. "Надо говорить, - шутливо объяснил он Армандо, - с первого действия..." Учитель слушал, отнекивался: какое это, мол, действие - эмоциональный импульс, порыв не более, да и вообще велика ли, мол, заслуга - с фантомами воевать. Илья, хоть и слушал его, и даже возражал, про себя уже радовался удаче. Он не сомневался: случай подарил ему настоящий самородок. Придя домой, Илья сразу же позвонил в Школу, Юджину Гарту.
