В Государственном историческом музее проходит выставка образцов западноевропейского оружейного искусства периода позднего Ренессанса — "Королевские игры". Устроители сообщают, что "XVI век — время наивысшего расцвета оружейного производства, когда создавались предметы вооружения. Они по своему художественному исполнению могут быть поставлены в один ряд с выдающимися произведениями станковой и монументальной живописи". Экспозиция устроена таким образом, что зритель погружается в повседневность "идеального короля" и "правильного дворянина", описывая которого всё та же Вирджиния Вульф сказала: "Орландо поклялся, что продолжит дело предков. Но покамест ему было только шестнадцать… он тайком ускользал от матери, от павлинов в саду, поднимался на чердак и там бросался в битву, рубил и резал воздух клинком". Каждый зал посвящён фрагментам патрицианской жизни — воспитанию, войне, охоте, турниру, пиршеству. Надо помнить, что XVI столетие — это окончательное расставание с традициями рыцарства. При дворах существовало множество ритуальных мероприятий, воскрешавших память о временах Крестовых походов и так называемого "натиска на Восток". Вместе с тем отмечалось, что ушло краеугольное понятие — честь рыцаря, уступившее место властолюбию и браваде.
Безусловно, юных принцев не обучали травить ядом своих же братьев — эта дьявольская наука приходила исподволь и диктовалась самой жизнью. Не ты — стало быть, тебя. Главной же заботой считалась завоевательная война, иногда прикрываемая высоким религиозным чувством. Макиавелли поучал: "Государь не должен иметь ни других помыслов, ни других забот, ни другого дела, кроме войны, военных установлений и военной науки, ибо война есть единственная обязанность, которую правитель не может возложить на другого. Военное искусство наделено такой силой, что позволяет не только удержать власть тому, кто рождён государем, но и достичь власти тому, кто родился простым смертным. Франческо Сфорца, умея воевать, из частного лица стал Миланским герцогом, дети его, уклоняясь от тягот войны, из герцогов стали частными лицами". Заметим, что мыслитель Ренессанса не ставит никаких преград "простому смертному", полагая, что сила и напор смогут возвести его на вершины могущества.
Мальчиков-аристократов обучали верховой езде, военному делу, искусству охоты: Ренессанс не знал понятия "золотое детство" — оно возникнет на излёте эры Просвещения, а в XVI веке юные пэры примеряли крошечные доспехи, их тоже можно увидеть на выставке. Очевидно, родители и тогда лелеяли своих отпрысков — так, широко известна любовь короля Генриха VIII к своему наследнику Эдуарду, но дети трактовались как "маленькие взрослые", носители фамильной гордости. Воспитание оказывалось жёстким и где-то — жестоким. Победители, хозяева должны быть сильными и крупными. Посмотрите на то оружие, с которым они легко управлялись — экспозиция предоставляет сию возможность. Великолепно инкрустированные арбалеты поражают своей массивностью. Мечи — громадны. Охотничьи рогатины — колоссальны. Тезис о тотальном худосочии и низкорослости аристократов — не более чем дурацкий миф. Перед нами доспехи бранденбургских курфюрстов и герцогов Брауншвейг-Вольфенбюттельских — они и теперь производят устрашающее впечатление, не столько нагромождением "железа", сколько исполинскими размерами. А вот изящное облачение короля Франциска I, который тоже не страдал хилым телосложением, однако ж по сравнению с немцами заметно проигрывал.
