Эх-ма, Черемша… Фроська встала, потянулась и, заложив пальцы в рот, свистнула протяжно, заливисто. Прислушалась, где-то внизу, слева, в Кержацкой щели, ответили. Знать, на гулянке бродят парни. Надо и самой спускаться да идти спать — чай, бетонщицы уже дрыхнут.
Она спустилась в ложбину, вышла на просеку, на заброшенную дорогу, ведущую к старым лесным делянкам. Подумала и решила идти тропинкой через увал, а там и до барака рукой подать.
Уже слышался недалекий говор Шульбы, когда на взгорке, среди кустов карагайника, дорогу Фроське преградили трое. Рослые, они стояли поперек тропы, плечом к плечу, зловещим черным заслоном. Белели лишь рубашки да поблескивали начищенные сапоги. «Парни приреченские», — решила Фроська, заметив одинаковые модные кепочки. Остановилась метрах в пяти, спросила спокойно, без испуга:
— Чего надо?
— Тебя, — сказал один, — тебя ждем, тебя и надо.
— А не обознались?
— Она, она самая! — Крайний из тройки шагнул вперед, заметно нервничая. Голос, казалось, был не столько злой, сколько трусливый. — Выдра согринская! Ишь явилась сюда права качать, порядки наводить. Девок наших бьет, нормы выработки накручивает в свою выгоду. А девки потом рассчитывайся за нее.
Фроська переложила сверток с резиновыми тапками из правой руки в левую, легко прижала, чтобы на случай можно было бросить. Почувствовала дрожь, не от страха, от злости — так вот как, паскудницы, решили расквитаться…
— Ну дальше. Чего замолчали?
— А дальше все в порядке, — сказал первый, который и начинал разговор, — уверенным нахальным баском. — Он, этот друг, побаловаться с тобой хочет — вот в этих кустиках. Сама пойдешь или тащить тебя?
Свободной правой рукой Фроська быстро нащупала над пояском прореху-карман, вынула из чехла охотничий нож, который всегда носила под платьем по таежной привычке. Шагнула, подбросила нож в руке — лезвие тускло блеснуло.
— Ну давай подходи, который хочет побаловаться! Я тебе мигом кишки выпущу, вонючий кабан. Вон в ските я как раз свиней резала — дело привычное. Ну, подходи.
Она сделала несколько шагов, и заслон мигом распался. Один из парней сиганул в кусты — напролом, аж сучья затрещали, двое попятились, потом сошли с тропы в сторону. Фроська прошла мимо, держа нож наготове. Смачно, со злостью выругалась:
— Суразы недоношенные! Ну гляди, ежели кто попадется мне, причиндалы отрежу и собакам выброшу. Дерьмоеды!
Пока спускалась к мосту, сзади не раздалось ни голоса, ни свиста — они, видно, еще не очухались как следует. Вот поди ж ты, трусливые шакалы, ходят стаей, этим и сильны. А получат отпор и разбегаются, как тараканы.
