Таратута в Збручск не вернулся, а через несколько дней на ближайшей от Казатина станции появился новый буфетчик Григорий Герцис.
Старший диспетчер Ярченко остался из прежнем месте…
Задержанного допрашивал Кузнецов в присутствии начальника УНКВД. Стручковский упорно держался своей легенды:
— Шел в аптеку… Лекарства нужны… Для больного батька…
— Где проживаете?
— В селе Невирцы, что на Збруче.
— Сколько нам известно, вы там не проживаете и не проживали, — Кузнецов повертел в руках бумажку, будто там было подтверждение местных властей.
— Простите, паны-командиры, я забыл сказать, что живу в правобережной части, в польской, а батько в левобережной, — выкручивался Адам, — В Польше трудно достать лекарства, вот и пошел на такой риск…
— А зачем вам понадобился парикмахер Таратута?
— Парикмахер? — удивился Стручковскнй, — Фамилии его не знаю, просто зашел побриться, пока готовили лекарство.
— С кем вы встречались в Подлесном? — вмешался начальник УНКВД — Вы узнаете этих людей, себя?
Он показал снимок.
— Это какое-то недоразумение… В Подлесном никогда не был, никого там не знаю…
— Что вы передали в Подлесном диспетчеру Ярченко и Таратуте? Кто вас послал? — продолжал допрос Кузнецов. — Откровенное признание смягчит вашу вину.
Нарушитель помрачнел, но упрямо стоял на своем. Только защитная маска наивного селюка в его поведении начала таять.
— Что ж, дадим вам возможность подумать, а тем временем и с вашим батькой познакомимся…
Поняв, что дальше притворяться бессмысленно. Адам побледнел: такого хода он меньше всего ожидал.
— Хорошо… Буду говорить правду… — На этот раз он совершенно отбросил маску наивного селюка и заговорил на чистом, немного книжном русском языке. — Меня действительно послали. В Ольховом, у помещика Фишера, живет некий немецкий майор, кажется, Шмитц его фамилия. Познакомился я с ним недавно в Тернополе. Он и попросил передать Таратуте какие-то инструкции, может быть, и шифры. Конечно, за приличное вознаграждение. Вот я и согласился по легкомыслию. Знаете, жизнь дорожает, а заработки при наших польских порядках низкие…
Эту легенду он сочинил без ведома шефа на крайний случай.
— Откуда вы знаете Таратуту? Кто здесь еще на связи у этого Шмитца?
— С Таратутой я знаком давно, он обучал нас лыжному спорту. Потому я и встрял в такое дело. А о связях немца мне ничего не известно…
— Хорошо. Мы подождем, пока вы вспомните, — прервал его начальник УНКВД. Когда задержанного увели, он приказал Кузнецову и начальнику следственного отдела майору Стусю: — Допрос продолжать. Агент, видно, не очень опытен и уже дал трещину. Нам очень важно знать характер связи Шмитца с Ярченко и Таратутой. Последних пока не трогать, продолжать неослабное наблюдение. О перехваченных шифрограммах немедленно докладывать мне…
