— За обедом? При всех?
— Да. Оно не предназначалось ни для кого из нас, не беспокойся. Только магия была так сильна, что я не смогла обнаружить виновника.
— Значит, это настоящий мастер. Такой суп мешать опасно, Блейз.
— Если я буду знать, что варится в супе, то смогу не касаться опасных ингредиентов. Неприятности мне ни к чему. Да и тебе ведь тоже, Ниамор.
— Проблема в том, как их избежать. Слишком много всего случается. Я еще и половины тебе не рассказал. Например, я не говорил тебе о всех тех людях, которые в последние месяцы вдруг стали проявлять интерес к косе Гортан. Сюда даже прибыл корабль хранителей — самих хранителей! Они никогда раньше не обращали внимания на здешний сброд. И еще в городе появился гхемф. С чего это сюда припожаловало существо с неуклюжими перепончатыми лапками? А патриархов менодианской церкви за последние два месяца я видел больше, чем за предыдущие тридцать лет своей небезгрешной жизни. — Ниамор растерянно покачал головой. Я догадалась, что ни с патриархами-менодианами, ни с прочими священнослужителями Ниамор предпочитал дел не иметь.
Его случайное упоминание о гхемфе очень меня заинтересовало. Я машинально потеребила мочку уха. Именно гхемфы делали свидетельствующие о гражданстве татуировки. Слова Ниамора о «неуклюжих лапках» были возмутительной несправедливостью: гхемфы были искусниками в своем деле, хоть и не принадлежали к человеческой расе.
— Гхемф? Он все еще здесь? — небрежно поинтересовалась я.
— Насколько мне известно, здесь. Но особенно не надейся, Блейз. Эти твари не нарушают закон.
Я решила сменить тему.
— А знаешь ты что-нибудь о гражданине Разбросанных островов по имени Тор Райдер? Или о смазливом юнце, который называет себя Новиссом?
Ниамор покачал головой:
— Я знаю, о ком ты говоришь, но только Богу известно, что они собой представляют. Ни один не является обычным для косы Гортан приезжим, как и цирказеанская красотка. Да и что тебе тут надо, я тоже не знаю. Не расскажешь о себе побольше?
— Я не имею отношения к тому, что тут происходит. Моя единственная цель — приобретение рабыни. — По крайней мере я так считала, сходя на берег; теперь я не была уже уверена, что тем дело и ограничится.
Ниамор посмотрел на меня с сомнением.
— Ах… может быть, ты и права, что не особенно доверяешь мне. У меня репутация надежного человека, умеющего хранить секреты, но если мне будет угрожать дун-магия, чтобы спастись, я продам душу дьяволу, собственную матушку — в бордель, а друзей, и тебя в том числе, — в рабство. — Он пожал плечами. — Для Ниамора Ниамор всегда на первом месте.
