Как бы то ни было, но 5 июля кайзер заверял графа Гойоса, австрийского хранителя печати, что Австрия может положиться на полную поддержку Германии. «По мнению кайзера, медлить нечего… Если дело дойдет до войны между Австро-Венгрией и Россией, Австрия может быть спокойна, что Германия станет на ее сторону». Он добавил, что Россия «никоим образом не готова к войне». Германия же к ней готова была — в этом кайзер не сомневался.
В ряде спешных совещаний с военными и морскими советниками кайзером были приняты различные меры предосторожности. Между тем, как это было ранее предусмотрено, кайзер отбыл в поездку в Норвегию. Несколько дней спустя, 17 июля, Вальдерзее, старший помощник начальника Генерального штаба, донес министру иностранных дел: «Я остаюсь здесь, готовый ко всему. Мы все подготовлены».
Этот чек на предъявителя, инкассированный канцлером и выданный с полным учетом возможных последствий, резко выделяется среди прямых причин, приведших к войне. Австрия поспешила превратить этот чек в деньги, а Чирский был рад чрезмерным рвением загладить допущенную им ошибку.
В отличие от более поздних случаев решение на этот раз было принято в спокойной, если не сказать холодной атмосфере, что придает ему особенное значение, подчеркивая волю Германии к войне. Знаменательны также заботы, предпринятые Германией и Австрией, чтобы усыпить подозрения в неминуемом выступлении. Конрад сказал на этот счет: «Надо симулировать мирные намерения».
Не давая Австрии совета держаться в рамках разумной умеренности, германское правительство, однако, позаботилось о том, чтобы на случай войны была обеспечена поддержка Италии, Болгарии, Румынии и Турции.
Италии нельзя было позволить угадать задуманное, но Австрии было предложено подумать над наградой Италии как платой за ее помощь в случае войны.
После обеспечения Германии от удара в спину, ближайшей задачей Берхтольда явилось составить такой текст ультиматума Сербии, который наверняка бы оказался неприемлем для последней. Составление ультиматума потребовало некоторого времени на раздумье, и 10 июля Берхтольд сознался Чирскому, что все еще думает над тем, «какое требование включить в ультиматум, чтобы для Сербии совершенно невозможно было его принять». Диссонансом во всем этом звучал только голос Тисы, но ему сказали, что «один лишь дипломатический успех не будет иметь никакой цены». Тиса сначала отказывался поддержать выступление Австрии, но затем резко переменил позицию, когда Берхтольд предупредил его о «военных затруднениях, которые вызовет промедление» — и подчеркнул, что «Германия не поймет, как мы могли упустить возможность использовать этот случай для нанесения удара» Сербии. «Австрия может потерять дружеское расположение Германии, если проявит здесь слабость».
