Наконец подросток подошел и что-то спросил по-чеченски. Валид ему коротко ответил.
– Что он хотел? – спросил Максим.
– Узнал, продаём мы диски на «Хаммере»?
Я сказал, нэт.
Получив ответ на мучивший его вопрос, подросток удалился восвояси. Это необычное любопытство молодого автолюбителя, покорённого огромными блестящими дисками никак не озадачило чеченцев, не рассмешило их, вопрос показался им закономерным, далее разговор протекал в прежнем деловом русле.
Усевшись в «Хаммер» к Валиду, они поехали по городу. У Валида зазвонил телефон, это была его жена. Валид разговаривал с ней по громкой связи, некоторые фразы были на русском.
– Ты где? – поинтересовалась жена.
– По трассе еду, а ты?
– В центре плюс-минус.
Максим заметил, что и вопрос и ответ полностью устраивал супругов, хотя, в его понимании, абсолютно было не ясно местонахождение обоих.
Подобные эпизоды в поведении горцев случались регулярно, Максим воспринимал их как этнический колорит. Но он не сомневался, что чеченцы гораздо ближе русским по менталитету, чем инопланетяне голландцы нейтральные по отношению к однополым связям, чем норвежцы, допускающие системное изъятие детей из семей и прочие толерантные европейцы. Общаясь с чеченцами, он знал, что у них есть чему поучиться – это и уважение к своим старшим, и помощь родственникам, и верность традициям. Ему был близок доминирующий в их среде культ силы. Максим уважал Валида за его религиозность, чеченец строго держал мусульманские посты, совершал положенные намазы.
Максим договорился встретиться с Мамуло в ресторане гостиницы «Украина». Предстоящая встреча напрягала и раздражала Максима. Он уже жил другой жизнью и ему не хотелось погружаться вновь в атмосферу «тёрлова», и особенно просить о чём-либо Мамуло.
Уже с утра в день встречи Максим был взвинчен, как-то внутренне не собран, мысль его гуляла. Знакомая до боли пошло-яркая атмосфера ресторана, столики утыканные сбродом из напыщенных фурий и примоднённых «решальщиков», взбесила Максима с первой минуты.
Мамуло и его суровая компания занимала два сдвинутых рядом стола. Среди этой банды особо выделялся огромнейшего роста чеченец с ваххабитской бородой в чёрной спецназовской форме. На ремне бородача висела кобура. «Не факт, что ствол боевой, скорее всего травматика, – пронеслось в голове у Максима, – однако как всё-таки чехи любят такие понты». Максим отозвал Мамуло за пустой соседний столик. Они еще не успели за него присесть, как подошли два коренастых молодых чеченца в одинаковых куртках с эмблемой миксфайта. Они обнялись с уже присутствующими, поздоровались с Максимом. Он заметил у обоих переломанные уши. Также от Максима не ускользнуло, как в отсутствии Валида поменялись манеры Мамуло, сейчас он ощущал себя лидером, держался важно и самодовольно. Максим всегда испытывал неприязнь к этому грузному и вечно сальному типу. Сейчас эта неприязнь превратилась в бешенство. Странная смесь злости и бесшабашности подняли его душу кверху точно легкую пьяную пену.
