Максим не торопясь вышел из машины, зашел в здание ГУМа и сразу увидел со спины идущую далеко впереди Жанну. Максим ускорил шаг. Жанна как всегда выглядела эпатажно и сверхсексуально. Длинные прямые чёрные волосы доходили ей почти до низа короткой выше пояса коричневой дублёнки, расшитой серебряными гусарскими галунами, телесного цвета рейтузы трещали на соблазнительнейших формах ниже спины, высокие стройные ноги обтягивали коричневые замшевые ботфорты. Максим заметил, как многие на неё стреляли глазами, а некоторые мужчины даже оборачивались. Но Жанна на это как будто не обращала внимание. Она остановилась возле витрины одного из бутиков и рассматривала одежду на манекене. Максим тоже подкрался к ней сзади, протянул руку и слегка подёргал за кончики приятно пахнущих жёстких как грива коня волос. Жанна с улыбкой обернулась.
– Я так и знала, что это ты! – сказала она.
– Привет! – сказал Максим, с удивлением вглядываясь в неё. – Что у тебя с лицом.
– Что-что? Изменила форму носа, не видишь?
– Зачем, у тебя же был идеальный прямой нос?!
– Да, я сама уже пожалела! – вздохнув, сказала она с малороссийским акцентом, он у неё усиливался, когда она волновалась. – Захотелось сделать его чуть потоньше и поднять вверх.
– Ты с ума сошла?
– Сошла-сошла, как видишь!
– Не дают покоя лавры Майкла Джексона!
– Т-а-а-а-к, – протянула она. – Ты дразнишься!
Она переложила из правой руки в левую шоколадного цвета клач и кулачком в узкой кожаной коричневой перчатке, на которой мелькнули серебряные цепочки и замки, больно ударила Максима по плечу.
В это время на весь ГУМ прозвучало сообщение:
– Дежурный сантехник, срочно зайдите в женский туалет на первом этаже.
Максим и Жанна рассмеялись.
– Иди, тебя зовут! – сказала она с улыбкой, слегка толкнув его плечом.
– Принимается эта шутка. Счёт один-один.
– Что-о-о? – опять протянула Жанна. – Сейчас будет один-сто!
– Ладно, тебе нельзя горячиться, пойдём поужинаем. – Максим примиряюще и не без удовольствия приобнял её за талию. «Невозможно совладать с этой бабой» – решил он.
Идя рядом с Жанной, Максим чувствовал на себе завидующие взгляды мужчин.
Сидя за столиком, Максим не сводил взгляд с лица Жанны: «Надо же было добровольно себя так изуродовать и притом за деньги. Даже не присматриваясь видно, что сделана пластика. Нос неестественно задран вверх, ладно бы он у неё был картошкой, а то ведь мерзавец врач ради денег сломал точёный как у греческой статуи нос. Когда бабы накачивают себе немыслимые губы или делают такие носы – это им придаёт только глупый вид. Чувствуется, что к 30-ти годам у незамужних, гулящих, бездетных, бесящихся с жиру женщин ум заходит за разум.
