— Все в порядке? — спрашивает она.
— Да, — шепчу я. — Тебе нельзя со мной в «Десятый», блондиночка. Это опасно. Очень велика вероятность того, что нас убьют.
Натали улыбается, в её глазах появляется дерзкий блеск.
— С каких пор это останавливало меня?
— Это правда, — говорю я. — Это одна из многих причин, почему я люблю тебя.
Ее пальцы играют с петлями моего ремня.
— Да? А какие другие?
Я прижимаю ее ближе к себе.
— Ммм, дай-ка подумать. Ты добрая и храбрая, и умная, и ты ненавидишь, когда тебе указывают, что делать. — Она слегка краснеет. — Но больше всего я люблю тебя за эти малюсенькие веснушки прямо здесь, — говорю я, указывая на веснушки у неё на шее.
Она хихикает, когда я опускаю голову и слегка целую ее шею. Ее пульс трепещет под моими губами, и яд наполняет мои клыки. Она вздыхает, когда я мягко кусаю ее кожу, осторожно, чтобы не повредить поверхность. Дей внезапно кашляет позади нас, и мы отстраняемся. Щеки Натали раскраснелись, я уверен, что и мои тоже. Я обернулся, чтобы посмотреть на остальных. Жук и Дей стоят рядом, небольшие точечные светильники в потолке танцуют польку белым светом на их коже. Они засовывают недавно почищенное оружие в кобуру на бедрах. Позади них, Элайджа завязывает свой шнурок, а Ацелот сморкается в платок с монограммой. Дестени по-прежнему в кабине пилота, ее рука лежит на оружии, поскольку она всматривается в ветровое стекло для предотвращения любых признаков неприятности.
— Если вы хотите вернуться, то сейчас самое время это сделать, — говорю я.
Жук хихикает.
— Кто-то должен прикрывать твою спину, приятель.
— И кто-то должен наблюдать за ним, — говорит Дей. Он криво ей ухмыляется.
Элайджа встает.
— Я не останусь здесь, когда мама в «Десятом». Я ей нужен.
Я смотрю на Ацелота.
— Я всегда любил приключения, — говорит он.
— Спасибо, ребята. — Это рискованное предприятие, но я благодарен за их поддержку.
Мы собираем наше оружие и застегиваем наши куртки с капюшонами. Натали сует свои сердечные препараты и черный мешочек со шприцами в один из ее карманов. Я наблюдаю за ней с восхищением. Несмотря на болезнь, она все еще хочет бороться. Когда мы готовы, Дестени открывает люк, и мы сходим с Транспортера. Ночной воздух прохладен и звезды мерцают над головой. Натали берет меня за руку и нервно смотрит на меня. Я целую ее в щеку.
— Пойдем, — говорю я.
* * *
На станции до жути тихо, когда мы крадучись идем по терминалу, который освещается только бледным светом луны, пробивающимся сквозь арочные окна. Я пробираюсь вниз по железной лестнице, которая выходит к платформе шесть.
