— Черт тебя подери, Гусеничка. Не подкрадывайся так к парню с оружием, — говорю я, опуская винтовку.
— И тебе привет, — говорит она, надувая губы. — И не зови меня так. Ты же знаешь, я это прозвище терпеть не могу.
Она взбирается ко мне на стену. У неё подмышкой зажато одеяло. Сама она одета в простую хлопковую ночную сорочку, которая цепляется за всяческие неровности на стене, отчего она то и дело спотыкается. Поверх сорочки был накинут длинный красный плащ. Она изменилась. Это больше не та тощая Гусеничка, которая с радостью будет драться и валяться со мной в грязи. По прошествии лета, когда ей исполнилось семнадцать, она начала красится и укладывать красиво волосы, и теперь она выглядит, ну... как настоящая девчонка — что заметили все парни в городе, включая меня.
Она не единственная изменилась. За последние несколько месяцев я и сам вытянулся на голову, и одежда на мне стала сидеть лучше. У меня даже появились намеки на черную щетину, которая сможет потом закрыть некоторые шрамы на лице. Так что я теперь весьма неплохо выгляжу. Не сказать, что классно, но не задротом, это уж точно.
— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я. — Не то что бы я жалуюсь, но ты же знаешь, отбой-то уже был. — Я оглядел стену, чтобы убедиться, мистер Кент нас не видит. Он идет к восточному углу стены. Мы в безопасности.
Она закатывает глаза.
— С каких это пор тебя волнуют комендантские часы? Кроме того, каким другом я была бы, не приди сюда и не отпразднуй твою первую ночь в качестве Ночного дозорного?
— Просто ужасным, — подыгрываю я.
— Худшим, — соглашается она и расстилает одеяло на каменную дорожку, которая тянется по всей длине стены. В одеяле оказались два красных яблока и сыр с синими прожилками. — Я подумала, может ты проголодался.
Мои ноздри улавливают запах вонючего сыра и у меня крутит живот.
Кэтрин хмурится, видя мою реакцию.
— Это все, что я могла стащить из магазина, чтобы родители ничего не заметили.
— Это просто замечательно, Гусе... Кэтрин, спасибо. — Я уселся рядом с ней на колючем пледе. Я сел достаточно близко, чтобы вдыхать её аромат. В состав её духов входят цветок апельсина и мед. Я прислоняюсь к каменной орудийной башне и провожу рукой по своей упрямой шевелюре. — Дай мне яблоко, что ли.
Наши пальцы соприкасаются, когда она передает мне яблоко. И я испытываю желание к этой девушке.
— А помнишь, когда мы пробирались сюда детьми? — спрашивает она.
Когда мне было двенадцать, а Кэтрин одиннадцать, мы прокрались сюда, после комендантского часа, чтобы посмотреть на огни Серого Волка, ближайшего города к нашему лагерю. Я помню, как они мерцали вдалеке, ярче звезд. Кэтрин расплакалась и сказала, что их вид заставляет её грустить. И вот тогда я понял, чего она не поняла — мы здесь в ловушке.
