Однажды в Канцелярию строений пришёл житель Устюжского уезда Семён Вишняков и сообщил, что в Лахтинском лесу есть большой камень, именуемый местными жителями Гром.
Название он получил потому, что во время грозы от него откололся значительный кусок валуна. Французский скульптор Этьен Морис Фальконе едет в Лахту и осматривает исполина. Он ему нравится, и мастер доставляет глыбу в Санкт-Петербург.
Между тем название Гром для больших камней на Руси редкое, если не единственное. Игорь Маланин утверждает, что в XIV веке лахтинский камень-титан не мог называться Громом. А тогда как? Конечно, Конь! К тому же известны старые документы Канцелярии строений Санкт-Петербурга, в которых указано, что недалеко от Гром-камня в Лахте есть деревня под названием Конная (Конная Лахта). Название Гром лахтинский Конь-камень, несомненно связанный с культом коня, получил после того, как в него попала молния, образовав трещину.
Как видим, получается, Пётр I сидит, таким образом, не на одном коне, а сразу на двух! Знал ли Морис Этьен Фальконе, что сажает российского императора и на языческую святыню Конь-камень? Ответа пока нет. Но очень может быть, необъяснимые явления с Медным всадником — это проделки языческих богов. По представлению служителей церкви, они олицетворяют нечистую силу: чертей, бесов и др.
Рис. 21. Невский проспект
К слову, необычными свойствами обладают и другие памятники архитектуры. Например, Пётр I у Михайловского замка шевелится, и это легко увидеть, если посмотреть на него белой ночью ровно в три часа. А Смольный собор при приближении к нему необъяснимым образом удаляется — словно врастает в землю.
Кошмарная тайна Обводного канала
Природа этих явлений пока не известна, но отмахнуться от них нельзя, не рискуя погубить науку.
Академик В. А. Трапезников
Когда-то выдающийся французский астроном, математик и физик, иностранный почётный член Петербургской АН (1802) Лаплас Пьер Симон (1749-1827) сказал: «То, что мы знаем, ограничено, а чего не знаем — бесконечно». Данное изречение полностью подтверждает история, которую Виктору Степакову удалось найти в семейном архиве родственников известного ленинградского психиатра Ю.Р. Ефимсона (1894-1980). Давно в Санкт-Петербурге ходили слухи о таинственных случаях суицида, творящихся на Обводном канале. Подтверждением их стали записки упомянутого эскулапа, названные «О случаях самоубийств на Обводном канале».
Однако, прежде чем перейти к повествованию В.Степакова, кратко расскажем, что собою представляет данный водоём. Обводный канал считается крупнейшим гидрографическим сооружением в границах Северной столицы. Он вытекает из Невы в районе Александро-Невской лавры и впадает в реку Екатерингофка в самом устье Невы. Длина канала 8 километров. Впервые о нём начали говорить в 1776 году как о южной границе Петербурга. В то же время определилось его радиальное, по сложившейся уже тогда городской традиции, расположение. Канал должен был пересекать все основные магистрали — Петергофскую дорогу, Измайловский и Московский проспекты, Литовский канал и Шлиссельбургский тракт — и служить отводом воды из Невы в период наводнений. Его строительство началось в 1803 году и закончилось в основном к 1835 году. Руководили работами инженеры И.К. Герад и П.П. Базен. На берегах его почти сразу стали появляться промышленные предприятия. Именно они надолго и определили отношение к каналу горожан. Водоём был грязным, замусоренным отходами производства, и просто ассоциировался с тяжёлым трудом рабочих фабрик и заводов. Именовали его не иначе как «канава», или «городской ров». Иногда, в отличие от старого, Екатерининского, канала — «новая канава». А в связи с быстрым ростом на его берегах фабрик и заводов уже в середине XIX века в Петербурге бытовала пословица: «Батюшко Питер бока наши вытер, братцы заводы унесли годы, а матушка канава и совсем доконала».
