- Знаю, знаю, Дар Сергеевна, - говорил он, полупряча бутылку за спину. - Вы презираете огненную воду. Но нам, хилым интеллигентам третьего поколения, и так почти недоступны пороки. Нам запрещают, но мы философы...
Михаил говорил много и охотно, однако умел мгновенно "выключиться" и стать преданнейшим слушателем. Перед завкафедрой излишне не заискивал: предпочитаю, говорил он, научные заслуги, а не должностные звания. Заслуги Алешина интеллигент третьего поколения знал настолько хорошо, что мог в нужный момент процитировать что-нибудь из его статьи десятилетней давности. Алешин называл Михаила "без пяти минут кандидат" и пророчил своему аспиранту блестящее будущее.
Разговоры их, покрутившись немного возле науки, как правило, сворачивали на загадочную для Дар личность какого-то Меликова, проректора института, в котором работал Алешин. Получалось, что Меликов - подлец и хищник, душитель любой живой мысли, да к тому же еще и завистник.
- Почему вы его не исправите? - не выдержала однажды Дар.
- Кто "вы"? - опешил аспирант Овчаренко.
- Вы, люди! - объяснила Дар.
Алешин рассмеялся.
- Моя жена слабо разбирается в реальной жизни, - пояснил он. Воспитательная функция коллектива годится только для мелких особей, из которых он состоит. Меликов хотя и болван, а все-таки над нами. Плюс его связи, умение ориентироваться...
- Но ведь и им кто-то руководит, - возразила Дар. - Пусть они его исправят.
- Горбатого могила исправит, - заметил вполголоса Овчаренко, вопросительно глядя на шефа.
- Милая, ты все упрощаешь, - раздраженно сказал Алешин. - Это у вас... там... гармония да эфирные создания, Меликов любит поесть и не любит ездить в метро. Он, как и все мы, лучше любого пса охраняет завоеванные им блага и жизненное пространство. Это звучит немного вульгарно, зато верно. И вина Меликова не в том, что он живет как хочет, а в том, что он не дает жить другим. Он боится за свой кусок пирога, потому что единственное, что он умеет - есть и спать. А я еще умею думать и нахожу в этом определенное удовольствие. И Михаил умеет. Такие, как мы, крайне опасны для "просто жующих"...
- Где это там, Геннадий Матвеевич? - некстати удивился аспирант. - О каких эфирных созданиях вы упоминали?
- Там? - переспросил Алешин, прерывая свою речь; небрежно кивнул в сторону жены. - На Марсе, дружище, на Марсе. Там и гармония, и эфирные создания. И такие, как... Дар Сергеевна. Жена космолога тоже должна быть немножко не от мира сего.
