Каждый раз после ночи, проведенной в подземелье, он бывал поражен контрастом этих двух миров — подземного, лишенного запахов, красок, звуков, в котором даже эмоции были строго регламентированы, и этого — настоящего, жившего по своим извечным законам.
Улыбнувшись, Константин Тимофеевич закинул руки за голову, потянулся и зашагал к институту, в стеклах которого сияло утреннее солнце.
Вахтер встретил Волкова испуганно-сочувственным взглядом. Константин Тимофеевич истолковал это по-своему:
«Вот видишь, — обратился он к себе, — тебя уже люди жалеть стали. Доработался. Два года без отпуска!»
Внезапно он почувствовал необыкновенную усталость. Захотелось немедленно, сейчас же, не заходя в лабораторию, бросить все и катить куда глаза глядят. Например, в Грачевку к брату.
Сейчас так хорошо в Грачевке! Можно будет захватить удочки и махнуть на остров. А там бездумно валяться на песке целый день. И болтать с племянником о чем угодно. Хоть о Бермудском треугольнике, хоть о достоинствах новой модели «Москвича».
Внезапно вспыхнувшее желание ехать в Грачевку было настолько сильным, что Константин Тимофеевич остановился посредине лестничного пролета, готовый повернуть обратно. Мысленно он уже видел себя стоящим в очереди за билетами на автовокзале. Он даже несколько шагов вниз по лестнице сделал, но опомнился.
«Что это со мной?» — мелькнула мысль.
Представив себя со стороны, бормочущего и топчущегося на лестнице, Константин Тимофеевич устыдился и медленно пошел вверх, налегая рукой на перила. Но желание съездить в Грачевку не оставляло его.
«А что, в самом деле? — думал он. — Возьму я денька три, отдохну».
Решение успокоило Волкова, и он бодро зашагал по коридору. Перед дверью мельком взглянул на часы, вошел… и увидел всю лабораторию в сборе. Вновь взглянул на часы. Может, ошибся? Нет… шесть часов утра. Что за черт… Может…
Волков почувствовал, как на лбу выступил пот.
«Агафон!»
Не сводя глаз с сотрудников, Константин Тимофеевич сделал два шага, посмотрел на экран монитора. Экран полыхал ровным зеленым светом. Все было в порядке.
— В чем дело? — хрипло спросил Волков.
Закашляли, заскрипели стульями, запереглядывались. Заговорил Гракович:
— Агафон коротнул сеть. Сначала два броска… Системы сразу на аварийный… Тут он и коротнул.
Константин Тимофеевич впервые видел старшего инженера подавленным.
Пожевав губами, Гракович продолжил:
— Сначала началась чехарда с графиками прироста информации. По всем составляющим… По инструкции, вас положено снимать… Связь не работает. Включаю аварийную, и та молчит. На экране вижу, что у вас все в порядке…
