Служба на заградителе должно быть довольно однообразна: туда-сюда и вновь туда. И всегда со страхом получить мину в брюхо. Наверное, чуть не тысячу бочек рома могли бы выпить от страха. А в трюме возят с собой чуть не тысячу пустых бочек, выпитых до дна за каждое благополучное возвращение. А на мостике, эти хитрецы уже наверное подготовили себе трамплин для прыжка за борт, если вдруг напорются на мину. Но при воздушном налете, какой толк от всех этих трамплинов? И нырнуть эти бедолаги тоже не смогут. Во всяком случае, я был бы благодарен, если бы мне предложили выйти в бой на заградителе. Еще десять дней тому назад Старик послал шифрованное радиосообщение, которое гласило: “Приступаем к возвращению из-за расхода топлива.” Торпеды у нас еще были, однако запас топлива настолько мал, что едва ли хватит даже на этот переход.
“При экономном движении хотя бы так…”, доложил инженер-лейтенант, и при этом каркнул, что слишком велик риск того, что нам придется преодолевать последние метры под парусом.
Раньше Старик должен был бы послать длинную радиограмму с сообщением о положении лодки и рапорт об успехах в походе. Сейчас же есть реальная опасность быть запеленгованными.
Старик объясняет свою сдержанность просто: “Мы не хотим успокаивать противника.”
Мое нервозное нетерпение приводит меня к пульту с картами. Наконец-то развернута карта, которая также показывает побережье, но уже не только сетку квадратов: изрезанная шхерами в виде фьордов бухта Луары; на верхней кромке вершина полуострова Квиберон, а внизу Бельиль. Наш курс уже выведен на карте тонкой карандашной линией. Устье Луары! Замки Луары! Как часто я хотел, будучи вызванным в Париж, выехать к Луаре и провести там немного времени. Да все никак не получалось!
Нанни – один отмечен оберштурманом карандашным крестиком. Эта точка очень интересует меня: я накладываю параллельный угольник и соединяю Сант – Жильдас –южный нок входа в Сент – Назар – с Сант – Марком, на севере.
Вторым транспортирным угольником измеряю длину проведенного карандашом курса от этой линии: около восьми миль. Крестик лежит на вест -зюйд-вест от проведенной линии. Глубина везде здесь около пятидесяти метров. Интересно, как далеко от этого побережья тянется двухсотметровая шельфовая граница? Она доходит по карте до широты Нанни – один до шести градусов на запад.
Когда-нибудь оберштурману все же придется измерить глубину. Захочет ли он с помощью лота получить линии пеленга? Последние определения нашего местоположения уже устарели на пару часов. Однако, стоит ли мне ломать над всем этим голову? Наш оберштурман старая лиса. Если бы Старик должен был бы сказать на кого он может слепо положиться, он мог бы это сказать только об оберштурмане.
