Снова иду в носовой отсек. Пять человек сидят на корточках, словно портные, вокруг пустой миски и чешутся. Баковый, разносивший пищу, тут же собирает в кучу тарелки с остатками пищи и столовые приборы. И делает это как можно шумнее.
Протискиваюсь между торпедными аппаратами, для того, чтобы в последний раз почувствовать, как человеку здесь, впереди всей лодки – так далеко от централи – понравится, если станет “жарко”.
Матрос Брит поносит бакового: “Скажи коку, что эти детские извержения, называемые у него кашей, он может жрать сам. И все это порошковое дерьмо, лот которого пронесет даже негра.”
В носовой отсек протискиваются Швале и Викман. Стаскивают с себя кожаные куртки и валятся на койки. Бэрман, сидящий у переборки, спрашивает обоих:
- Ну, как там дела?
- Comme ci, comme ca,” – отвечает Швале. А Викман говорит:
- Кажется, все идет по плану.
- Не трепись.
- Да ну тебя, поцелуй меня в задницу.
- Тебе нравится в этом стойле?
- Можешь называть это как хочешь. В любом случае мне нравится быть внутри лодки, – лениво произносит Викман.
Швале тут же выдает: “Было бы и мне так мило принять внутрь, и затем аккуратненько разгладить… .”
Глубоко в полутьме кто-то вздыхает: “Дерьмо. Все дерьмо, пока не выберемся на воздух. Ох, боже мой!”
Весь в нетерпении, я едва могу оставаться на одном месте. А так как я, кроме всего прочего, хотел бы узнать не изменилась ли столь капризная погода, осмеливаюсь принять решение еще раз подняться на мостик.
“Разрешаю!” раздается сверху голос Старика. Забираюсь по вертикальному алюминиевому трапу наверх – на переднюю башенную площадку, где наш рулевой согнулся над своим инструментом. Едва поднялся через рубочный люк, как Старик тут же проворчал: “Стараешься изо всех сил, для того чтобы в означенное время прибыть в условленную точку, а этих мокрых мешков все еще нет!”
На мостике сейчас стоит вторая вахта. На этот раз я прихватил с собой бинокль и теперь внимательно всматриваюсь в горизонт, с тайной надеждой, что своим свежим взглядом смогу первым увидеть хоть какие-то признаки заградителя: либо признаки густого дыма, либо иголки мачт.
Море снова зеркально спокойно, как если бы кто-то вылил на воду уйму масла. Облака впереди по курсу почти разошлись. Надеюсь, что такая погода не привлечет истребители противника!
Старик неподвижно стоит с биноклем у глаз, словно памятник. Неужели он уже обнаружил тральщик? Наконец он опускает бинокль и осматривает небо. Ничего.
