очаровательно улыбаясь продолжал он по немецки. «Вы, как я понимаю прибыли из Финляндии?» «Как он?» вскочила Матильда Францевна. Ей было не до любезностей. «Мы хотим его видеть!» Доктор замялся. «Видеть вы его можете, но он вас не увидит. Герр Зиглер в беспамятстве.» Зинаида плохо схватывала немецкий на слух, но догадывалась о возникших осложнениях. «Что он сказал?» спросила она по русски. «Врач говорит, что Фридрих в беспамятстве,» перевела Матильда Францевна. «Давно?» Лицо Зинаиды вспыхнуло, глаза блеснули. Мысль о том, что светоч ее грез и отец ее детей, где-то здесь рядом и нуждается в помощи, доводила ее до безумия. Она закусила нижнюю губу, пытаясь унять охватившую ее дрожь. «Wie lang?» как эхо повторила старая дама. «Уже три дня; с тех пор как мы сделали ему трепанацию для удаления гематомы. Вы не беспокойтесь, мы будем держать вашего сына до полного выздоровления. Мы провели несколько успешных операций и он поправляется. Я полагаю, что Герр Зиглер придет в сознание в любой момент. У вашего сына вследствие проникающего ранения брюшины повреждены кровеносные сосуды внутренних органов,» методично объяснял врач процессы, происходящие в его пациенте. «Осколочное ранение, которое перенес Герр Зиглер, вызвало сильное кровотечение. Сейчас он страдает от патологических процессов, связанных с травмой брюшной полости и головы. В результате ранения у вашего сына развился растянутый в динамике инфекционный процесс, с которым мы успешно боремся.» Доктор Тедер закончил свой монолог и, приятно улыбнувшись, сделал приглашающий жест рукой, «Не угодно ли пройти? Герр Зиглер в восьмой палате.» Похолодевшие и растерянные, с тяжестью на сердце дамы последовали за ним. Безлюдный, выкрашенный в белое коридор казалось уходил в бесконечность. Электрические плафоны на потолке испускали резкий желтоватый свет. Из — за вытянувшихся в ряды плотно закрытых, пронумерованных дверей не доносилось ни звука. Слегка пахло карболкой и хозяйственным мылом. Доктор Тедер отворил дверь с цифрой 8 и прижав палец к губам, пригласил их войти. На железной койке посередине небольшой квадратной комнаты, накрытый до подбородка суконным одеялом, лежал Фридрих. Глаза его были закрыты, щеки на пергаментном лице ввалились, неухоженные борода и усы спутались, а из ноздри высовывалась гибкая, розовая трубочка, соединенная с пластиковым ящичком, подвешенным к стойке у его изголовья. Так неподвижен он был, что казалось, что неживой. «Взгляните, у него хороший пульс и давление,» врач указал на дневник параметров прикрепленный к спинке кровати. Пораженные, женщины застыли, с тревогой всматриваясь в раненого. Прошло несколько минут и вдруг, о чудо! его веки раскрылись, зрачки повернулись и встретились с отчаянными глазами его матери и жены. Его губы шевельнулись, как бы пытаясь что — то сказать, но напрасно, исчерпав все силы, Фридрих опять провалился в обморок. «Замечательно,» Доктор Тедер захлопал в ладошки. «Ваше присутствие необычайно благотворно для пациента.» «Я должна быть с моим мужем,» на ломаном немецком решительно заявила Зинаида. «Я буду здесь жить.» Она угрожающе повернулась к врачу. «Это невозможно. Это против правил нашего лечебного учреждения,» Доктор Тедер скрестил руки на груди. «Тогда я буду жить в городе и навещать его каждый день.» «К сожалению, это тоже невозможно. Вы конечно можете проживать в Таллине, но появляться в больничной палате пациента вы можете только по средам и пятницам с 10 до 11 часов утра.» «Что за безобразие!» Врач развел руками. «Успокойся, Зина. У тебя нет денег на проживание здесь,» увещевала ее Матильда Францевна. «Жизнь для нас здесь слишком дорога. Вернемся домой; за Фридрихом здесь хороший уход и будем ждать его полного выздоровления. Ты ведь нужна своим детям!» Повернувшись к врачу, она добавила, «Спасибо вам за все!» «Пожалуйста. Счастливого пути!» Нахмурившись и наклонив голову, по-прежнему негодуя, Зинаида Андреевна еле слышным голосом нехотя попрощалась. «Желаю вам всяческих благ!» с солнечной и безмятежной улыбкой Доктор Тедер напутствовал ее. Они вышли на улицу и сели на трамвай. Падали густые, липкие хлопья снега. Рассеянно и в полудреме Зинаида Андреевна глядела в окно, усыпленная мерным покачиванием и дребезжанием, пока вагон не поравнялся сo знакомой ей парой, шагающей по тротуару. Рослый и сильный мужчина с погонами прапорщика на засаленной шинели прихрамывая шел, опираясь на трость. Вместо левой ноги из штанины высовывался протез, которым он ловко управлял. Рядом семенила молодка, закутанная сверху платком, крест накрест обвязанным вокруг талии ее зипуна. Перед собой она бережно несла сверток с ребенком. Женщина что — то увлеченно рассказывала своему спутнику и оба смеялись. «Уж не Ефросинья ли это с Еремой?» догадалась Зинаида. Супружеская чета была так уверена в себе, так довольна и полна надежд, что им можно было только позавидовать. Зинаида Андреевна не отводила от них глаз, пока они не скрылись за поворотом.
